– Словно ко мне иные сны приходят, – злобно фыркнул, отстраняя ее. – Но сегодня уж какой-то особенно дурацкий.

– Про меня? – девочка улыбнулась так ласково, на личике ни тени обиды. – Ты все кричал мое имя.

– Твое имя, – глухо повторил.

В памяти цветным облаком возник образ черноволосой девочки из сна. На ней странная одежда, много украшений, сделанных из монеток. Улыбка, прищур темных глаз. Я сглотнул, ощущая, как на затылке шевелятся волосы. Впервые встречаюсь с кем-то из своих странных, уж очень живых снов.

– Шайри… какое странное имя.

– Марийское. – Девочка отвернулась, а я вздохнул с облегчением. Видеть ее лицо для меня сейчас все равно, что наяву столкнуться нос к носу с привидением. – У меня бабка чистокровная марийка, она и нарекла меня этим именем. Отец оформил документы, хотя мать была против. Она всегда звала меня Василисой…

Я почти не понимал, о чем она говорит. Перед глазами плавали цветные круги, внутри все содрогалось, пальцы дёргались, виски сжимала ноющая боль. Шайри, та, во сне, такая красивая! Умом понимал, что она вот рядом, но во сне я ее… да, любил! Больше всего на свете, даже больше самой жизни. С такими чувствами наяву я еще не встречался. Сейчас же к ней ощущаю разве что сочувствие и одновременно легкое раздражение. Что же это? Рука скользнула за пазуху, пальцы нащупали листы магической книги. Легкий хруст бумаги. Эх, жаль, что книга сейчас не способна мне помочь. И как я раньше не догадался спросить о странных снах, которые мучают меня всю сознательную жизнь.

– Бред какой-то, – я раздраженно передернул плечами. – Этого просто не может быть! Мне никогда не снились те, кого я знаю. Никогда! Может, и ты – лишь сон? Сон наяву… Я брежу. – Из груди вырвался истерический смех. – Ну точно! Мне впервые в жизни улыбнулась удача. Деньги, собственный дом, кучи тряпья и море гаджетов. Вот у меня от счастья крыша и поехала! Теперь бегаю по деревням с вымышленной подружкой. Хорош, нечего сказать!

– Сережа, – очень спокойно произнесла Шайри.

Я вздрогнул, словно от удара, и недоуменно уставился на девочку. Черные глаза смотрели на меня очень по-взрослому, даже слишком. Это был тяжелый взгляд старухи, умудренной долгой жизнью.

– Я не вымышленная.

– Откуда ты знаешь мое имя? – деревянным голосом спросил я.

– Мне дерево сказало, – мягко улыбнулась она и громким шепотом доверительно добавила: – Я ведьма! Не веришь? Я могу доказать…

Она резво вскочила с дивана и метнулась к печке, протянула ладонь. Огонь встрепенулся на едва тлеющих углях. Шайри лукаво сощурилась, словно ждала от меня восхищения. Но я лишь пожал плечами: поток воздуха, и пламя всегда вспыхивает с новой силой.

– Еще есть фокусы?

– Фокусы, – раздраженно повторила Шайри. – Ладно, тогда так…

Она уставилась на огонь, пухлые губки что-то шептали, худое тельце раскачивалось из стороны в сторону.

Я потянулся к мешку с сухарями, выбрал один и попытался раскусить:

– Вот блин, как камень! Чуть зуб себе не сломал. Если ведьма, лучше уж наколдуй нормальной жратвы!

– Слышу! – торжествующе воскликнула Шайри. – Вечером в самом последнем вагоне мы встретим проводницу по имени Катя.

– Ага, – хихикнул я. – А огонь не рассказал тебе, сколько она с нас сдерет за проезд без билета?

Шайри раздраженно передернула плечами.

Сон опустился в темный омут памяти, где тихими тенями хранились ему подобные видения. Он больше не беспокоил меня. Подумаешь, девочка из сна! И чего я так разволновался?

– Спроси лучше у сломанного телевизора точное время, – вздохнул я. – Не опоздать бы на свидание с этой Катей. Ни часов, ни мобильника… даже если бы я мог определять время по солнцу, это мало бы чем помогло – здесь не окна, а одно название!

– Огонь гаснет, – едва слышно произнесла девочка. – А дрова закончились.

– Наколдуй еще, о великая заклинательница огня, – фыркнул я.

Шайри, видимо, только решившая меня простить, снова надулась. Она сидела на голом полу, втянув голову в плечи, и смотрела на тлеющие угли. Черные волосы растрепались, в глазах играл красноватый отблеск последних языков умирающего пламени. Сейчас она действительно немного похожа на ведьму. Бедная чокнутая девчонка! Столкнулась с настоящей магией в доме Карла и тронулась умишком. Кто бы выдержал?

Я снова вздохнул и достал из-за пазухи мятые страницы. Пальцами провел по белоснежной поверхности. Наверное, я испортил книгу навсегда. Может, Карл запрещал даже думать о курении как раз для того, чтобы сохранить такие артефакты. Из-за повального увлечения сигаретами могло быть погублено немало чудес… Как же жаль сейчас, что забыл о запрете. Я хмыкнул: подслушай кто из моих бывших приютских приятелей, что жалею о непослушании, навеки бы заклеймил меня позором и переселил в коридор. В тот самый закуток между вестибюлем и лестницей, который обозвали комнатой и перетащили туда несколько разваленных кроватей из подвала, когда стало не хватать мест.

Я мысленно перенесся в прошлое, когда жизнь была понятна и предсказуема. Задумчиво перебирал в руках белые листочки, думая, как бы я сейчас жил, не поведись тогда на звонок Степки. Покосился на сердитую девочку.

– Ладно, не дуйся! – примирительно протянул я. – А то лопнешь!

Шайри лишь снова передернула плечиками. Ну что за упрямство! Я медленно убрал листы за пазуху, нехотя сполз с дивана на пол, положил руку на спину девочки и напряженно уставился в прямоугольник печки:

– Что показывают? – Шайри сердито засопела, а я продолжил: – А! Вижу ужин в ресторанчике… ум… там нам даже курицу подадут! Такой официант в белом фартуке. Как его? Ну конечно: его будут звать Катя! Представляешь имечко у мужика? Наверно намучился…

Шайри пыталась сохранить серьезность, но маленькие губки непослушно расплывались в улыбке. Через минуту она уже хохотала.

– Ну что, пойдем поедим? Нехорошо заставлять ждать Катю и наши голодные желудки.

Я поднялся и предложил Шайри руку. Она доверчиво вложила в мою ладонь свои тонкие пальчики и открыла рот, собираясь что-то сказать. Но во дворе зазвучали голоса. Громко спорили двое мужчин, судя по тону, весьма нетрезвых. Девочка тревожно вцепилась в меня обеими руками.

Скрипнула входная дверь, загрохотали тяжелые шаги. Я потянул Шайри к стене и осторожно выглянул за занавеску. Двое бородатых мужчин средних лет методично обшаривали комнату. На пол летели пожитки бабы Нюры, посуда, какой-то хлам.

– Где же бабка бухло спрятала? – раздраженно спросил тот, что на вид немного моложе. – Ты же говорил, что видел, как она сахар покупала…

Второй вместо ответа разразился отборной бранью. Я затаил дыхание, сердце колотилось. Такие на все готовы, лишь бы получить порцию дурмана. Хорошо,