— Мне тошнит, не могу идти, — правдоподобно солгала Адалин, притворяясь наивной и глупой, насколько могла. — Иди, я сейчас опорожню желудок и догоню тебя… Прошу только, не бросай меня тут одну! Я боюсь остаться без денег в большом городе.

Отчаянная речь Сомерсильд подействовала правильно и, закатив глаза и смерив Адалин насмешкой, Агата быстро юркнула за дверь, позволяя Адалин тут же выпрямиться, отчаянно оборачиваясь по сторонам.

Город был девушке не знаком, улочки тоже. Но, что самое ужасное, не было места для временного убежища: пустые безлюдные улицы, редкие угрюмые прохожие не обращали на Адалин никакого внимания.

Тогда девушка, руководствуясь какими-то внутренними инстинктами, отчаянно рванула к самому ухоженному дому: выбеленные стены, прокрашенный фасад, цветущие розы. Она едва ли успела захлопнуть дверь, как услышала крик за спиной:

— Дьявол, куда она делась!

— Чем-то могу помочь, юная леди? — аптекарь смерил Адалин изучающим взглядом, замерев на глазах и тонкой талии.

— Прошу вас не пускать сюда тех людей, — Адалин задыхаясь от бега, кивнула в сторону распахнутого окна, где по звукам по улице рыскала Агата в компании нескольких амбалов.

— Они ваши друзья? — удивил ее вопросом мужчина, приспуская очки и внимательно рассматривая происходящее во дворе. — Похоже, это охранники борделя… Самое грязное место королевства! Каждый вторник они приводят новых девушек, а старые всегда пропадают без следа…

— Отнюдь, — предпочла Адалин ответить лишь на первый вопрос, чувствуя отчетливые шаги за спиной. С каждым мгновением биение сердца в груди ускорялось, а тремор тела усиливался. Девушка чувствовала, как испарина пота медленно стекает по шее, а путь ее жадно отслеживает аптекарь.

Мужчина нахмурился, снял очки и отвел взгляд к огромному закрытому деревянному трюмо:

— Я уверен, что пожалею об этом, — покачал головой тот, закатив глаза, — Но если вы действительно не хотите встречаться с гостями, прошу вас немедленно туда залезть.

Адалин не стоило повторять дважды, девушка со всех ног бросилась к укрытию и едва ли успела захлопнуть крышку, как дверь не приветливо отворилась, а громоздкие шаги проследовали к аптекарю.

— Господин, — елейно и между тем угрожающе протянула Агата, — Во дворе видели, как к вам зашла девушка. Не могли бы вы позволить нам ее забрать? Дело в том, что она – собственность борделя.

Сомерсильд приспустила удар, от страха перестав дышать. Дело казалось обреченным! Зачем незнакомцу прикрывать ее? Тем более, если все вокруг знали правду… В небольшом черством коробе было словно в узкой могиле, но Адалин не чувствовала пространства вокруг, она будто онемела.

— Да, действительно заходила, — без капли лжи ответил мужчина, чем подтвердил естественные опасения Адалин. Девушка зажмурилась и ждала, когда крышка будет открыта, а бессмысленная борьба кончена, но аптекарь неожиданно продолжил:

— Она была взвинчена и перепугана. Сказала, что бежит от грабителей. Я позволил ей уйти через заднюю дверь.

— ЧТО?! — зарычала Агата и голос этот Адалин совсем не узнала. — Проучите этого простака, парни. Пусть запомнит, что нужно советоваться с нами, прежде чем отпускать беженок на свободу.

Адалин вздрагивала каждый раз, когда слышала удар и жалобный стон аптекаря. Амбалы пытали его снова и снова, ожидая услышать новый ответ. Но незнакомец почему-то не желал сдавать Сомесрильд, отчаянно принимая оплеухи. Девушка яростно сжимала кулаки и сдерживала рыдания, облегченно выдохнув, когда незваные гости наконец скрылись через задних выход.

— Чем я могу помочь вам? — девушка во мгновение ока оказалась рядом со своим спасителем. Мужчина усиленно прижимал краем полотенца обильно кровоточащую рану головы. Губа и глаз были подбиты, накрахмаленный рабочий фартук разорван.

— В первую очередь заприте обе двери, если не хотите повторной встречи. — умно подметил незнакомец, кивнув в сторону покинувших аптеку незваных гостей. Адалин быстро выполнила просьбу, с трудом опустив щеколду трясущимися руками. После чего сама решила закрыть окна и плотно зашторить занавески. Когда она вернулась, хозяин лавки уже поднялся на ноги, не без труда усевшись на край софы. — На столе вы найдете бинт и спирт. Не могли бы вы быть так любезны принести его мне?

Сомерсильд бессознательно выполняла все прямые указания, ощущая себя, будто в каком-то тревожном сне. От стресса безумно разболелась голова, ощущение двухмерности пространства все не проходило. Когда все видимые рано были обработаны, в комнате образовалась звенящая тишина и мужчина вскинул на нее добрый, немного лукавый взгляд:

— Если вам интересно мое имя, то я – Людвиг, — Адалин так явно вздрогнула и переменилась в лице от упоминании имени феодала, что это заметил и аптекарь, тут же поспешно добавив:

— Баркеншоу.

— П-приятно познакомиться, — трясущимися губами прошептала Сомерсильд, тут же покраснев. Она была уверенна, что человек напротив нее отдал бы многое, чтобы никогда не знать ее. — А я – Адалин.

Баркеншоу немного помолчал, ожидая фамилии Адалин, но когда та не соизволила ее произнести, с интересом посмотрел на приложенную к голове вату, которая полностью стала алой. Сомерсильд потянулась к новой, но мужчина ее прервал:

— Боюсь, это не поможет. Вам придётся заштопать.

Адалин ужаснулась, глаза стали похожи на блюдца. Девушка инстинктивно сделала шаг назад, покрываясь испаринами. Казалось, что день просто невозможно сделать хуже!

— Что?! — воскликнула она слишком громко, испуганно оглядываясь, но тут же сошла на шепот:

— Нет, я не смогу.

— Я единственный лекарь поблизости, Адалин. Вам придется, ибо в противном случае я просто истеку кровью. — по слогам спокойно и вкрадчиво произнес незнакомец, стараясь так явно не разглядывать ярко-оранжевые волосы, коих никогда не видел. Зеленые глаза незнакомки зачаровывали закореневшего холостяка и уже успели навлечь беду. Здравый смысл настоятельно рекомендовал выгнать вон девушку, но что-то внутри отчаянно не позволяло этого сделать. — Прошу… Это не так сложно, как кажется.

Адалин сделала протяжный вздох, после чего резко выдохнула весь страх и напряжение. Она заставила себя сосредоточится на проблеме и вспомнить, как когда-то помогала матери сшивать овечьи шкуры на фабрике. Работа была сложная, оставляла множество порезов на коже и мозолей. Но, главное, Адалин научилась держать иглу в руках и к десяти годам не плохо с ней обращалась.

— Я не доктор, — предупредила она, доставая иглу из указанного ящичка и смачивая ту в спирте. После обжарила на огне белой медицинской свечи и, вдевая специальную нить, пробормотала себе под нос:

— Боги, пусть этот ужасный день окажется сном! А лучше – вся последняя неделя.

Сомерсильд запнулась, прикусив язык. Девушка явно не хотела ворошить рану и рассказывать мужчине о феодале. Ожидая расспросов, она удивилась, услышав лишь насмешку: