попалась под руку. Утюг, что ли? Но что бы ни было — у него очень удобная ручка. А обернуться нельзя — враг начеку! Только и ждет, чтобы ударить. Или отравить своим «отваром»!

— Леон, успокойся! — еще шире залыбился северянин. — Я понимаю, что ты пережил, но здесь тебя лечат, а не убивают.

— Я тебе не верю! — затравленно выкрикнул раненый. Голос сорвался на визг — какой позор! — Не подходи ко мне!..

— Леон, если б я хотел тебя убить, за каким Темным стал бы заниматься твоими перевязками? — вздохнул убийца и палач. Твердой солдатской походкой (чем-то похож на отца, только Эдвард Таррент никогда не был столь крепок) подошел к печи. И невозмутимо занялся висящими над нею травами.

Сильные руки, длинные умелые пальцы. Растирают сушеную зелень, по щепотке сыплют в котелок. Вода мерно бурчит, принимает приправу.

Очевидно, готовится тот самый «отвар».

Леон, решившись, украдкой обернулся. В его левой руке — вовсе не утюг. Ночной горшок с ручкой. Весьма удобной — как раз по руке.

3

Огонь радостно трещит в печи.

Как же хорошо, когда тепло, светло, а рядом — друг! Северянина зовут виконт Витольд Тервилль, и он — спаситель Леона.

Теперь остается лишь отчаянно ругаться про себя. Лорд Таррент настолько ошалел от страха, что спутал благородного дворянина со всяким сбродом. Именно Витольд нашел умирающего Леона на заснеженной дороге. И принес в ближайшую лесную избу. По счастью, подвернулась неподалеку.

Тут бы жертве подлости Клода Дарлена и конец. Витольд честно признался, что в целительстве толком не понимает. (Ничего удивительного — наследники графов не занимаются ремеслом!) А уж рана в живот смертельна — даже когда под рукой настоящий врач с дипломом Академии.

Но на счастье Леона в избушку именно тогда заглянул знахарь одной из окрестных деревень. Некий ведун по имени Жак. Он и наложил на рану какие-то снадобья, что-то там пошептал, перевязал и оставил Витольду запас трав. И четкие распоряжения, что прикладывать к ране, а из чего варить отвар. Который больному нужно пить «через ночь, день и еще ночь».

И ушел. За прошедшие с тех пор почти две недели больше не появлялся.

Леона это не удивило. Деревенский травник получил за свои таланты звонкой монетой и убрался искать новый заработок в другом месте. А рана наверняка даже не была серьезной. Виконт Тервилль сам признался, что в лекарстве ни змеи не понимает. Задень пуля важные органы — и уж неграмотному знахарю дело оказалось бы точно не по зубам.

Просто Клод Дарлен — плохой стрелок, но с ним Леон еще посчитается. Он-то, дурак, всерьез испугался, что умирает! А свинцовая смерть проскочила навылет. Не задела ничего важного. Хотя, если б не Витольд, лорд Таррент замерз бы на холодной дороге, под равнодушной метелью…

— Виконт Тервилль, — первое, что сказал Леон, выслушав его рассказ, — я никогда не забуду, что обязан вам жизнью.

— Что вы, Леон? — тот тоже мгновенно перешел на «вы».

Настоящий дворянин и благородный человек — это видно. Но юноша вдруг ощутил ноющую обиду. Будто ему от всего сердца вручили подарок, а он сам взял и нечаянно всё испортил.

— Если не возражаете, можно на «ты», — быстро поправился он.

— Конечно, не возражаю, — Витольд искренне, открыто улыбнулся. И сразу отлегло от сердца. — С чего возражать-то? Я-то уж точно не привык к лишним церемониям… Но я действительно только нашел тебя. Если бы не Жак…

Конечно, тот ему наплел много чего. И что рана смертельна. И что он один во всем подлунном мире способен ее вылечить. Еще, небось, прибавил, что колдун в шестнадцатом поколении. Чего только не выдумает чернь, чтобы выманить денег! Витольд — честный, благородный человек, но как же он наивен! Лорд Таррент сам еще недавно был таким… Поверил дяде!

— Ладно, Леон, давай займемся твоей перевязкой. Потерпи…

Сердце провалилось ниже пяток… куда-то в темный, сырой подвал… в Бездну Льда и Пламени! «Потерпи…» Значит, сейчас будет… как ночью!..

Витольд виновато опустил глаза:

— Прости, я ночью задремал и опоздал дать тебе обезболивающий отвар! Но бинты я буду снимать осторожно…

— Да ничего… Потерплю! — выдавил Леон.

Глава 3

Эвитан, Лютена.

1

Вызов к Ревинтеру застал Алана выводящим на плац личную полусотню.

Пятьдесят пар ног бодро выбивают пыль из серой весенней земли. А Эдингем на миг просто застыл на месте, потеряв дар речи. Приглашение к монсеньору на третий день после покушения на принца Гуго ничего хорошего не сулит.

— Да, монсеньор.

На сей раз кабинет — синий. Еще бы знать — к чему? За полтора года службы Эдингем так и не научился различать намеки Ревинтера-старшего.

— Садитесь, Алан, — министр махнул рукой на сумеречный бархат кресла. — Простите, что не даю вам толком отдохнуть после Тенмара…

Юноша перевел дух.

— … но как вы не можете не знать, произошло покушение на принца Гуго, герцога Амерзэна, дядю Его Величества.

Противные мурашки ласково погладили по спине. Рановато обрадовался! Ну да ладно, семь бед — один ответ. Как-нибудь отвертимся. А нет — так опять же семи смертям не бывать…

— Я хочу, чтобы именно вы расследовали это дело, — вкрадчивый голос Ревинтера оборвал лихорадочную круговерть мыслей Эдингема. — Негласно, разумеется.

— Слушаюсь и повинуюсь, монсеньор! — вскочил и отчеканил каблуками юноша.

— Это еще не все. Сядьте, Алан.

Так сильно можно больше не волноваться. Раз поручил дело — казнить не собирается. Пока, во всяком случае.

— У меня к вам еще одно поручение, — министр замолчал. Дожидаясь, пока собеседник вновь примостится в кресло любимых цветов мидантийской керамики. — Алан, я надеюсь, вы еще помните девицу Вегрэ?

При чём здесь эта смазливая курица?

— Разумеется, помню, монсеньор. Племянница герцога Ральфа Тенмара.

— И последняя радость его унылой, одинокой старости. Но, похоже, девушке надоело быть сиделкой и игрушкой…

Алан удивленно вскинул взгляд. Что устроила девчонка? Неужели отравила старика? Ирэн — не умнее левретки, но и левретку жаль на эшафоте. Особенно хорошенькую. И чем-то похожую на Эйду.

— И, как ни странно, старик ее отпустил.

Эдингем вновь облегченно вздохнул.

— Как бы там ни было, Ирэн Вегрэ со вчерашнего дня поселилась в особняке герцога Тенмара. В компании слуг и без дуэньи. Старик слегка позабыл о приличиях — в его возрасте бывает… Впрочем, девица — не столь уж знатна.

Алан вежливо слушал. К чему вообще всё это? Министр финансов-то уж точно не из тех, про кого можно сослаться на лета и добавить «бывает». Так зачем он вообще сменил тему на прелестную