class="p1">Красотка в зеркале ответно скривила губы — понимающе и цинично.

— Светская дама!

Можно подумать, горничная где-то видела светских дам, но всё равно приятно.

— Я и должна на нее походить, Мари.

Должна вообще-то — на невинную девицу, томно падающую в обморок от одного взгляда кавалера. Но подобные девицы живут под настоящим именем. И у них есть родители и дуэнья. Да и попробуй лишись так чувств в присутствии какого-нибудь Люсьена Гамэля или Роджера Ревинтера…

— Сейчас волосы уложим — будет совсем по-светски. Только пудры много не клади. Не хватало стать похожей еще и на дешевую шлюху…

Ирия изящно, как учила Катрин (привыкай!), опустилась на алый высокий стул, поправила колье, подмигнула собственному отражению… И звонко расхохоталась. «Дешевая шлюха» — в герцогском золоте!

3

Ответ от герцогини Ормхеймской, волею супруга именующей себя принцессой, прибыл к обеду. Бывшая графиня Алиса Марэ готова принять свою родственницу баронессу Ирэн Вегрэ к трем часам пополудни.

Ирия еще раз придирчиво оглядела себя в зеркале. И осталась довольна. Высокая прическа преобразила бывшую невзрачную лиаранку окончательно. Немного краски для губ, квиринская тушь для ресниц… Южанка так южанка.

Если кто прежде и знал нескладную, некрасивую девчонку — в племяннице Ральфа Тенмара не опознает точно. Она бы сама себя не узнала. Прямолинейному и наивному лорду Эдварду Тарренту полагалась соответствующая дочь, а герцогу-дракону — драконовская родственница.

Карета с тенмарским гербом приняла в свое нутро будущую фальшивую фрейлину фальшивой принцессы. Теперь можно откинуться на подушки — до самого Зимнего Дворца. Там примет принцесса. Может быть. Во фрейлины.

Забавно, что королевская резиденция носит имя Летнего Дворца, а розово-голубой кошмар дядюшки Гуго с какого-то перепугу обозвали Утренним. Если принц Амерзэн — воплощение рассвета, то Ирия точно предпочтет вечерние цвета Тенмара.

Кстати, особняк другого принца — Арно Ильдани — выдержанный в строгих черно-серебряных тонах, как раз в свое время и звался Вечерним. Сейчас его отдали какому-то фавориту какого-то Регента. Ирия не стала расспрашивать Ральфа Тенмара внимательнее — а зря. Но кто же знал, что ее в Лютену понесет? Даже герцог тогда еще не знал.

Интересно, а если б особ королевской крови родилось больше, оставшимся пришлось бы разбирать оттенки — Полуденный, Полуночный?

В окно доносятся заливистые голоса уличных торговцев, разговоры горожан, женская болтовня, смех детей. Лютена радуется весне. Ирия бы тоже обрадовалась — стань она вдруг простой горожанкой и прекрати за ней охотиться королевское кривосудие.

Дворец, носящий имя самого холодного времени года, построен лет тридцать назад королем Фредериком. Для второй жены, Дианы Ормхеймской. Роскошное строение так и осталось в подарок покинутой супруге — когда венценосный муж объявил ее бесплодной и добился у Патриарха развода.

Впрочем, Диана Ормхеймская так любила бывшего супруга, что… осталась его любовницей. Их сын Эрик родился уже вне брака. Ральф Тенмар не раз прохаживался, что королевы — действующая и бывшая — носили детей одновременно, но сын северных льдов оказался живучее отпрыска хрупкой Гэссендской принцессы.

Карета замедлила ход. Никак, прибыли?

Распахивается дверца, невозмутимо-галантно подает руку Пьер:

— Госпожа баронесса, дворец.

А то она не видит?

Змеи, про одну-то особенность Зимнего Дворца «дура-девка» позабыла совсем! Его хорошо видно с Площади Чести — где казнят аристократов.

С Площади Чести и от ворот Ауэнта. Ну и Ауэнт отсюда, соответственно. Вон возвышается, коваными решетками подмигивает. С возвращением, Ирия Таррент. Я по тебе уже соскучился!

Сбросить наваждение, сдержанно улыбнуться эскорту, сделать первый шаг к пронзительно-синему крыльцу… Племяннице герцога Тенмара Ауэнт не напоминает ничего. Ведь она никогда не была в Лютене.

А цвета ранних зимних сумерек и серебра Северу действительно подходят. Интересно, как назывался бы дворец Всеслава, родись он принцем?

Обещала же не вспоминать!

Глава 4

Эвитан, Лютена.

1

Говорят, в походах Ормхеймский Бастард по примеру Всеслава Словеонского (ну вот, опять!) ест из солдатского котла и спит в простой палатке. Зато, вернувшись в Лютену, развлекается так, что все кабаки, таверны и бордели на ушах стоят. Любопытно, какова же за обстановка у него в особняке?

Синее здание. Серебристые (точнее, на вид просто серые) фигуры каких-то древних языческих полуодетых гимнастов.

Слева от крыльца беззаботно кружатся танцовщицы. Насколько Ирия представляла их жизнь — веселого в ней мало. Но плясуньи и шуты должны быть беспечны — вот и приходится.

Справа мчится в сторону площади Святого Леонарда (она же — Чести) бегун. Яростно рвется вперед — и навек застыл на месте. Хоть умри — из очерченных другими границ не выпрыгнешь. Можно только обманывать себя.

Но даже это — не повод сдаваться.

— Госпожа баронесса, позвольте вашу руку, — галантный (или просто хорошо вышколенный) серо-синий капитан протянул Алисиной гостье крепкую лапу. Раньше Пьера.

А если бы не позволила?

— Благодарю вас.

Тень улыбки. Сияющий на солнце лед. Сквозь который не видно души.

— Буду счастлив сопровождать вас до покоев Ее Высочества.

— Буду вам признательна.

Узнай он вдруг, кто она, — мигом поволок бы в Ауэнт. А оттуда уже другие — на плаху. И уже вовсе не галантно. Но пока будем играть. В фальшивую игру — в куртуазных рыцарей и нежных, трепетных дам.

Ирия усмехнулась — прямо в мраморные глаза голого по пояс кровожадного дискобола. И под руку с бравым северным офицером с достоинством поднялась по ступеням. Уроки Катрин не пропали даром. Себя со стороны не видно, но вот во взглядах гвардейцев…

Внутри Зимнего, к счастью, не всё серо-сине-серебряное. А то от всевозможных оттенков льда уже в глазах рябит. Слишком Ирия успела привыкнуть к знойным цветам Тенмара. Теперь здесь ей по-настоящему холодно. Алисе, наверное, тоже поначалу пришлось несладко. И не только из-за расцветки особняка.

Только успела обрадоваться зелени гардин! Увы, статуй здесь не меньше, а больше, чем снаружи. Еще один облаченный в набедренную повязку широкоплечий метатель дисков пристроился шагах в пяти от входа. И в паре футов от темно-болотной ковровой дорожки. Чтобы уж точно не промахнуться в посетителей.

Бесконечный ряд дверей — гостеприимно распахиваются. А за ними ждут еще четыре вполне мускулистых дискометателя. И девять не менее крепких (и не более одетых) лучников. Дальше — зловеще потрясают кулаками пять легендарных одноглазых великанов. Посреди лба каждого яростно пылает драгоценный глаз-сапфир.

И лакеи, лакеи, лакеи… Живые. В сине-серебряных ливреях. Впрочем, набедренные повязки этим не пойдут. Слишком мало мышц и многовато жирка. Особенно в области пояса. И боков.

Взгляд Ирии с признательностью остановился на бледной статуе танцовщицы в развевающихся одеждах. Прежде чем в