ямы в одиночестве, позволил себе наконец передохнуть и вернул мачете из Кармана обратно в руку. — Вот я их обоих одной связкой к вам наверх и отправил.

— Фу!..

— … ка! — взвыли дружно крысюки, мастерски разбив на два голоса адресованное мне оскорбление.

— И еще какая, — довольно кивнул я и с тяжким вздохом вернул мачете обратно в инвентарь.

Отвлекая себя от мгновенно вернувшейся острой боли, тут же затеял пикировку с потихоньку уносящейся вверх парочкой.

— Эй, хвостатые, че-т из головы вылетело спросить: а как вы, вообще, здесь оказались-то?

— Профто…

— Не отвечай ему!

— Да ладно те, Ччверсс, не будь таким букой. Я, между прочим, про ногу тоже мог тебе не говорить. И ты бы казнился до сих пор, что калекой остался. Но я рассказал. И ты…

— Да пошел ты, чел! Вот нафига так надо было делать скажи, пожалуйста?

— Так я честно предлагал вам выбрать меж собой. Но вы никак не определялись. А время драгоценное уходило…

— Ты мне зубы не заговаривай!

— Э-э, хорош там трястись! — это уже натужный хрип Миха. — Нам и без того тяжко!

— Потерпите парни, еще немного осталось, — а это уже Маринин голос. — Я, кажись, ужа различать внизу начинаю эту сладкую парочку.

— Фьто за фривольные намеки, фьелка! — возмутилась Ффаффа.

— Да расскажите уже, что вам жалко что ли? — напомнил о себе я со дна ловчей ямы.

— Ты мертвого достанешь, чел! Ладно, слушай…

— Офигеть, мне раффкафать не дал, и фам раффкафывать фобралфя! — возмутилась Ффаффа.

— Завали, а!..

— Фе фкафал? Ах ты, фкотина! Я о нем фабофьуфь, а вмефто фпафибо…

— Да, млять! Хорош раскачиваться, придурки! — шипит Мих. — Руки ж режет!

— Сука! Мне эта млядская веревка мозоль любимую срезала! — в тон товарищу пыхтит Сыч.

— Так мне расскажет уже кто-нибудь?..

— Млять, Варламов, не нагнетай! Тут ответственный момент. Короче, отвали, и без тебя тошно! — зашипела в ответ Марина и, переключившись тут же обратно на руководство процессом подъема, дальше зачастила уже не мне: — Парни, они уже рядом. Нужно еще буквально разок поднатужиться. Давайте дружно: и-и раз!.. Ну слава яйцам, дотянули кажись!.. Але, на подвесе, тоже не филоним, за края ручонками цепляемся, помогаем себя вытаскивать…

На самом деле, как гэручи сюда провалились, догадаться было не сложно. Допытывался же я до крысюков исключительно, чтобы отвлечься от внутренней боли самому, и занять болтовней их самих по ходу не самого приятного процесса.

Рухнули эти двое сюда, когда продолжили свой трусливый забег без оглядки, столкнувшись, вопреки прогнозам Ччверсса, не с такой уж и большой водой, в виде обнаруженного и нами ранее крошечного лесного озера. Поняв, что запутать следы на берегу столь маленького водоема не получится, гэручи побежали дальше. И с разгона влетели в ловушку крэчи.

Обожающие копать землю слепошарые говнюки подрыли под дерном огромную пустую полсть ловчей ямы аккурат в расчете на такого рода торопыг. И заскочившие с разбегу на тонкий травяной слой гэручи тупо провались вниз. Поскольку Ччверсс, как ведущий самец, бежал чуть впереди своей самки, и в ловчую яму он полетел чутка ее опередив. Так что сперва жестко хлопнулся на дно ямы сам, а следом на него сверху, наверняка, рухнула и его спутница. Потому приземлившаяся на мягкое Ффаффа, в итоге, отделалась легкими ушибами и испугом. А отоваренный в двойном размере Ччверсс оказался весь переломан.

Дальше из обломков своих шестов, с помощью мачете крысюка, они смастерили Ччверссу подобие шин на переломы. Привязали к веревке, добытой из загашника запасливого ветерана, мачете, и Ффиффа стала закидывать его вверх в надежде на зацеп о землю или густую траву. Но крючок из мачете вышел никудышный, потому, в итоге, гэручи пришлось прокуковать в ловчей яме несколько часов до нашего здесь появления… Вот так примерно все и было.

— Командир, ты как там? — вывел меня из задумчивости окрик Гуруды сверху.

— Скучаю, — откликнулся, скривившись от вернувшегося ощущения острой боли в растянутом сверх меры инвентаре.

— Я так-то конец веревки тебе уже скинул. Так что привязывайся, давай команду, и мы с Сычом тебя вытащим.

Однако, ловко, чертяки, сработали, — похвал я мысленно друзей. По моим внутренним ощущениям после затаскивания наверх гэручи прошло не больше минуты, а парни уже успели развязать мой узел, расплести стяжку вокруг пленников, смотать веревку и забросить ко мне в яму готовый для повторного использования конец.

— Принято! — откликнулся я громко для Миха и гораздо тише заворчал уже себе под нос: — Только сперва этот долбанный конец отыскать в этот темнотище надо.

Раскинув руки в стороны я стал медленно кружить по дну ловчей ямы, в поисках обещанной закидушки. И возможно так шариться мне пришлось бы достаточно долго, если б Мих наверху не догадался тоже повращать рукой с накрученной на нее веревкой. В результате, одну из моих рук очень быстро захлестнула мечущаяся из стороны в сторону внутри ямы закидка.

Прежде, чем начинать накручивать петли вокруг груди и подмышек, я снова вернул в руку мачете, и позволил себе несколько секунд заслуженного восстановления после второй серии растягивания Кармана. Вернув, со скрипом стиснутых зубов, оружие обратно в инвентарь, на совесть обмотался веревкой, закрепил связку крепким узлом и, оповестив парней наверху о своей готовности к подъему, рывком воспарил в опостылевшей вонючей тьме…

— Командир, прикинь, оказывается, ты гораздо легче предыдущей парочки, — прорычал Мих, нарушая напряженную тишину, воцарившуюся над ловчей ямой с начала моего подъема. — Я, пожалуй, последний метр и в одиночку смог бы тебя дотянуть.

— Желаешь испытать себя? — прохрипел Сыч. — Я могу отступить. И просто якорем встать на заднем плане.

— Ну так-то можно рискнуть, — ответил Мих. — Чую: должен в одиночку вытянуть.

— Так я тогда отпускаю?..

— Я те отпущу, придурка кусок! — рявкнула на разболтавшихся работников Марина. — Тянем дальше оба! А то ща бошки, нахрен, и тому, и другому поотрываю!

— Да фье ты фьелка такая флая? — неожиданно подключилась к сваре недавно поднятая крысючка. — Вот мне бы тофе интерефно было б уфнать: фдюфит громила в одинофьку командира вытянуть, или профто он так перед нами пантуетфя? А на фамом деле…

— Ты кого треплом назвала, крыса шепелявая? — возмутился Гуруда.

— Фам дурак… Фьфьверфф, как