твоего соулмейта сложный выбор между тобой и семьей… Я не уверена, что выбрала бы любовь на его месте.

— А я бы осталась с родственной душой, — категорично заявила Ксюша, чем заслужила удивленные взгляды всех сестер, в том числе и Сони. — Нет, ну а что? У моего соулмейта тоже будет семья, а я везде могу прижиться. Вот и будет нам счастье.

— А как же твоя семья? Мама? Папа? Мы, в конце концов? — разозлилась Маша. — Мы сразу станем не важны, когда ты встретишь свою родственную душу?!

— Если вы не сможете принять того, кого я выберу, то да. Потому что это значит, что и я, и мой выбор для вас тоже не важны!

Зарождающуюся ссору прервал официант, который принес для Ксени и Маши салаты, в этот раз поставив перед каждой правильный. И на пару минут за столом возникла тишина. А пока скандалистки ели, Соня обдумывала слова кузины.

Пожалуй, Ксюша была в чем-то права. И София с сожалением поняла, что до сих пор многого не знает о Таисии. Да, они были парой уже больше двух месяцев, но все их разговоры крутились либо вокруг бытовых вопросов, либо это были рассуждения на философские темы. О своих родственниках они говорили редко, даже Соня, у которой всегда было много грустных историй, которыми можно было поделиться. О семье Таси Соня знала только то, что все живы и здоровы. Никаких драм и трагедий. Ее отец и мать до сих пор были счастливо женаты, так как они — соулмейты. Еще у Таси, вроде, был младший брат и старшая сестра. Или наоборот?..

А еще Соня даже ни разу не поинтересовалась, как семья Таси воспримет то, что у нее родственная душа — девушка? Что, если Таисия не захочет знакомить ее со своими родителями? Что, если им всю жизнь придется жить порознь или скрываться, когда к одной из них придут в гости родные?

Чувство собственной ничтожности и никчемности окончательно испортили настроение. А ведь день начинался так хорошо! Сделав вывод, что она очень плохой партнер, Соня принялась мысленно составлять список вопросов, которые нужно было задать, чтобы узнать Тасю лучше. Не только про семью, но и про детство, про мечты, про цели в жизни. Узнать, почему она решила стать швеей или как познакомилась с Ниной и Аней, своими коллегами. И девушка так увлеклась этими мыслями, что перестала хотя бы краем уха следить за разговором за столом.

— Земля вызывает Соньку, прием! Сонька! Ты опять в облаках витаешь! — Маша выдернула сестру из размышлений, грубо и бестактно пощелкав пальцами прямо перед ее лицом. — Я тебе уже три раза вопрос задала! Ох, сочувствую я твоему соулмейту… Вечно ты где-то не с людьми. Разговор не поддерживаешь, сама ничем не делишься, — Маша закатила глаза и цокнула. А потом повернулась к Таисии, решив предоставить ей «важную» информацию о её подруге: — Можешь себе представить, она даже на юбилее бабушки вместо того, чтобы со всеми общаться, проявить интерес к своей семье, сидела в телефоне! А когда мы ее спросили, с кем она переписывается, она не рассказала. Тихушница!

— Видимо, стесняется, — вполголоса добавила Алёна, как бы между прочим. — Когда чем-то гордишься, то не скрываешь этого. А Сонька ни про работу не говорит, ни про личную жизнь…

София сделала глоток кофе, но противный липкий комок в горле не исчез и всё равно мешал дышать. Пренебрежение от тетушек и дядюшек она привыкла выслушивать, и в какой-то мере, как считала сама девушка, они имели на него право. Все же они были типа старше, типа опытнее, типа мудрее. И их мнение типа нужно было уважать. Но слышать гадости от младших сестер… Да еще и при Тасе… Соня не хотела. Она уже было решила, что пора заткнуть мелких, как в разговор вступила Тася.

— Ну, не знаю, не знаю. Наверное, мы говорим о разных людях. Со мной Соня ведет себя абсолютно нормально. У нас не бывает неловкого молчания, а иногда она может говорить за двоих, особенно, когда у меня день был перенасыщен клиентами.

Таисия сказала это так легко и непринужденно, будто это не было ни комплиментом, ни похвалой. Это был просто факт, такой же будничный, как и рассказ клиенту о том, из каких этапов состоит пошив одежды на заказ. Но всё равно от её слов у Сони пробежали мурашки по спине. Она ее защищает? Перед семьей? Даже после просьбы притвориться подругами? И пока София удивленно таращилась на Тасю, та продолжала опровергать мнение Алёны.

— Да и про свою работу Соня рассказывает с большим энтузиазмом, стоит её только послушать. Например, вы знали, что на днях Соня накладывала гипс хомячку, который сломал лапку? Интересная история, а уж какой удивленный вид был у грызуна!..

— Кто-то платит за то, чтобы вылечили хомяка, который проживет не больше двух лет? Усыпить, и все проблемы, — отмахнулась Алёна, и Соня закатила глаза, в очередной раз вспомнив, почему она никогда не рассказывает о том, что происходит у нее в клинике.

Сестры рассмеялись, и разговор как-то слишком быстро сменил направление. Девушки стали обсуждать, что должна делать женщина в паре: как подбирать мужу рубашки, как следить за здоровым питанием в семье, и при этом готовить достаточно вкусно, чтобы мужчина не начал питаться на стороне — в кафе или у любовницы… Эти темы Соню не интересовали, поэтому она, улучив момент, когда сестры увлеклись спором, может ли мужчина указывать жене, какую ей делать стрижку и прическу, повернулась к Тасе и нежно ей улыбнулась.

— Не думала, что ты запомнила историю про Хохланда. Ты тогда была уставшая и сонная после работы.

— Его кличку я и не запомнила, но вот зрелище мохнатого шарика с загипсованной лапкой вряд ли когда-то покинет мою память.

— А я не так хорошо помню твои рассказы о работе, — призналась Соня, чувствуя себя виноватой. Снова.

— Серьезно? — Тася подняла брови. — Тебе открыть галерею на твоем телефоне?

— Зачем?

— Показать тебе, что ты сохраняешь фотографии всех моих эскизов, что я тебе присылаю.

— Это другое, — замялась девушка, неловко улыбнулась и потерла ладонью затылок и шею.

— Соня, мне не нужно, чтобы ты помнила моих клиентов по именам. Я и сама их не помню. Для этого у меня есть ежедневник, планёр и телефонная книга… — Таисия беспечно пожала плечами, отломила вилкой кусочек от своего пирожного, попробовала и отодвинула от себя тарелку.

— Не понравился? — Соня склонила голову и слегка нахмурилась.

— Приторный, не люблю такое.

— Попробуй мой,