Артур поправляет пиджак и идет к выходу. И уже у двери оборачивается и произносит с ухмылкой:

— Не думай, что ты самый хитрый, Рустам, не думай так.

Хлопает дверью.

Вот сука! Испортил настроение. Хотя, может, как раз такого настроения мне и не хватало.

Хватаю телефон со стола и иду на выход.

— Меня сегодня больше не будет, — кидаю секретарю.

Я еду в агентство. В то агентство, что регулярно поставляло мне шлюшек. В то агентство, где обманули Настю.

— О, Рустам, — довольно улыбается мне Сергей, главный в агентстве и тот, кто вывел мне тогда Настю. — Внеплановый заказ?

Я молча подхожу к его столу, резко хватаю его за затылок и ударяю о стол. Он неистово кричит.

— Ты что? За что? Рустам?

На столе пятна крови, а у Сергея вся морда красная. Он закидывает голову, пытаясь остановить кровь из носа. Рука его тянется к кнопке под крышкой стола. Хочет вызвать охрану. Ребром ладони ударяю по запястью и он хватается за него.

— Да, что случилось, Рустам? Ты что творишь?

Беру его за волосы и тяну наверх.

— Помнишь Устинову Анастасию?

Он удивленно смотрит и часто моргает.

— Девчонку, которую ты мне передал в последний раз? Помнишь, сука?

— Ну, вроде, как да, — неуверенно произносит он. — А что с ней? Я все верну? Давай другую дам?

— Она же не собиралась трахаться, так?

Сергей медлит с ответом.

— Да, все они не собираются, — произносит, криво улыбаясь.

Заношу над ним руку. Он все понимает без удара.

— Ладно-ладно, Рустам, успокойся. Не собиралась.

— Сколько ты заплатил ее подруге? Сколько?

Он называет сумму.

— Сэкономил, — заключаю я.

Отпускаю его и он падает в кресло. Достаю платок и вытираю руку.

— Значит так, — говорю, не глядя на него. — Чтобы завтра тебя здесь не было. Вместе со всеми твоими сутенерами.

— Ты что, Рустам? Что значит «не было»? У меня бизнес…

— Если завтра в 14.00 здесь будет хоть кто-то, вас всех закроют за организацию занятия проституцией. И поверь, я сильно постараюсь, чтобы ты лично получил по максимуму. А сейчас можешь вызывать своих охранников. Пусть рожу твою оботрут.

Разворачиваюсь и иду к двери. Открыв ее, еще раз поворачиваюсь к Сергею и говорю:

— Завтра. В 14.00.

Настроение сразу улучшается. Теперь осталось найти эту подругу, которая продала Настю. Надо будет придумать, что делать с ней.

А пока еду домой. Хочу увидеть Настю. Это похоже на наваждение. И мне это не нравится. Я слишком много думаю о ней. Так не должно быть.

Ну да, трахаемся мы ахуенно. Но разве это стоит того, чтобы менять свою жизнь? Становиться зависимым? Нет.

Все проходит. Уверен, пройдет и это.

Но пока у меня просто ломка, если я не вижу ее долго. Не касаюсь ее. И не слышу ее голоса.

Настя встречает меня у дверей. Кидается на шею. Целует.

— Я соскучилась, — признается она в том, в чем боюсь признаться я.

Потом замечает кровь на манжете рубашки и хватается на мою руку.

— Рус, что это? Это кровь? — спрашивает взволнованно.

Киваю.

— Что случилось? — не унимается она. — Почему?

— Просто порезался, Насть, успокойся.

— Ты же не…

— А вот некоторые вещи тебе лучше не знать, — тычу пальцем ей в нос.

— Я не ребенок, — складывает руки на груди, надувает губы и отворачивается.

— Конечно, не ребенок, — хватаю ее на руки и она ойкает. — У меня не встает на детей.

— Рус, — просит она.

— И вот еще что, пока не забыл, — говорю я, не отпуская ее. — В субботу пойдем знакомиться с твоей. Как бы это сказать? Бабушкой что ли. Мамой твоего отца. Вот.

— Ой, Рус, я боюсь.

— Чего? — усмехаюсь я. — Я же с тобой буду. Никто тебя там не обидит. Я не дам.

Целую ее в губы и несу наверх.

Сегодня суббота и получается сорок дней со дня смерти моего отца. Отца, которого я так ни разу и не увидела.

Я знаю о нем лишь из редких рассказов Рустама. И эти рассказы были до того, что происходит сейчас между нами.

После того, как он сказал, что мы едем к моей бабушке, я пыталась выведать у него еще хоть что-нибудь об отце, но Рустам резко прекратил этот разговор и даже закрылся в кабинете.

И эту ночь я впервые провела одна. И почувствовала как будто ломку. Мне не хватало его объятий. И вообще его присутствия рядом. И от этого мне становилось страшно. Раньше со мной такого не было.

В субботу утром Рустам входит в спальню уже в костюме. Бросает на меня быстрый взгляд и говорит, глядя в окно:

— Нам пора ехать. Собирайся. Я жду тебя внизу.

И передо мной опять стоит прежний Рустам. Холодный. Злой. Надменный. Без теплоты в глазах. Что я сделала не так?

— Рустам, — обращаюсь к нему, — почему ты такой?

— Какой? — поворачивается он ко мне и пристально смотрит.

— Не знаю, — я сажусь на кровати и натягиваю на себя одеяло. Сейчас мне хочется укрыться от всего происходящего. Спрятаться.

Рустам подходит ко мне и проводит рукой по волосам.

— Не придумывай, Настя.

Поднимаю на него взгляд. Пытаюсь прочитать в его глазах ответ. Найти причину. Но он отводит взгляд в сторону.

— Собирайся. Нехорошо опаздывать. Нас ждут, — говорит уже мягче, отпускает меня и выходит из комнаты.

В дом моей бабушки мы едем молча. Повод располагает. И потом я ужасно волнуюсь. Заметив это, Рустам берет мою руку и кладет ее себе на ногу.

— Настя, все будет хорошо, — слабо улыбается. — Мария Эдуардовна хорошая женщина. И она очень любила твоего отца. Значит, не может к тебе плохо относиться.

— А кто еще там будет? — интересуюсь я.

— Бывшая жена Миши с сыном, еще несколько родственников. Не бойся. Я же с тобой.

Обнимает меня за плечи и прижимает к себе.

Мы подъезжаем к красивому ухоженному дому. Рустам помогает мне выйти из машины.

Нас встречает худая высокая женщина с очень строгим лицом.

— Здравствуйте, Мария Эдуардовна, — Рустам чуть приобнимает ее. — Как самочувствие?

— Спасибо, Рустам. Держусь, — и ее взгляд сразу же устремляется на меня.