Мне не надо слов. Я вижу по его глазам. Он опять прежний. Это не мой Рустам. Не Рус. Это опять тот, кто сломал меня.

— Анастасия, — произносит он ледяным голосом и у меня мурашки от него, — через три дня ты переедешь.

— Куда? — вырывается у меня.

— Не перебивай, — он говорит это так, что я чувствую его ненависть ко мне. Но этого не может быть. Нет. Он не мог так быстро поменяться. Стать прежним. — Тебе уже нашли квартиру. Пока можешь собирать вещи. Деньги на жизнь будешь получать от моего личного помощника. И за тобой будут следить.

Замолкает и многозначительно смотрит на меня.

— Сразу предупреждаю об этом. Чтобы без глупостей. Это все. А сейчас иди в свою комнату.

Все? Все?!

— Но, — начинаю я.

— Никаких «но»! — сразу же обрывает он меня. — Иди к себе!

Я встаю с кресла, делаю шаг к двери, но потом резко разворачиваюсь и бросаюсь Рустаму в ноги.

— Нет, Рус, пожалуйста, не прогоняй меня, — цепляюсь за его коленки. — Я не хочу. Почему? Все, что межу нами было…

— Ничего не было, Анастасия, — он холодно смотрит на меня сверху вниз. — Все, что было, было ошибкой. Моей ошибкой. А я не повторяю одни и те же ошибки дважды.

— Но, Рус… — смотрю на него и чувствую, как подкатывают слезы. — Я не смогу… Нет… Не прогоняй меня…

— Сможешь, — уверенно произносит он.

— За что? В чем я виновата? — цепляюсь пальцами за ткань брюк и тяну их.

Наконец, Рустам касается меня. Проводит большим пальцем по щеке, стирая первую слезу. Накрывает ладонями мои руки и расцепляет пальцы. Убирает их со своих ног.

— Так будет лучше, Анастасия, — говорит уже мягче. — Я обещал. Твоему отцу обещал.

— Опять ты об этом глупом обещании!

— Замолчи! Не смей так говорить о своем отце! — взрывается он.

— Его не было в моей жизни! — не выдерживаю я. — И сейчас он делает мне только хуже! Зачем ты дал ему это обещание?! Зачем, Рус?!

— Я не знал… — вдруг произносит он, как мне кажется, с горечью, но тут же исправляется и его голос становится опять жестким. — Все! Я не хочу это обсуждать.

Слезы уже двумя тонкими ручейками бегут по моим щекам. Я даже не вытираю их.

Рустам берет мое лицо в свои руки. И их тепло сразу же согревает меня. Мне как будто дали силу. И надежду. Но всего лишь на мгновение.

— Настя, — говорит он и смотрит мне в глаза, — ты хорошая. Очень хорошая. И встретишь еще хорошего парня. Такие как ты должны выйти замуж. По большой любви. За хорошего парня.

— Но я…

— Помолчи, — все также мягко говорит он. — Так будет лучше. Поверь мне. У меня больше опыта. Совсем немного и ты станешь одной из самых завидных невест Москвы. Выйдешь замуж. родишь детей. И забудешь меня как страшный сон.

Пытаюсь мотать головой из стороны в сторону, но Рустам не дает мне этого сделать, удерживая своими руками.

— Да, Настя. Я — то, что ты должна забыть. Я помогу тебе. Как друг отца. Но на этом все. А сейчас иди в свою комнату и начни собирать вещи.

Еще какое-то время я смотрю в его холодные чужие глаза. Мне кажется, еще чуть-чуть и я смогу растопить лед в них. Но Рустам сам встает с кресла, стряхивает мои руки со своих ног и уходит. А я так и сижу на полу. Жду его возвращения. Но проходят такие долгие минуты, а он не приходит.

Тогда я встаю и иду в свою комнату. Проходя по коридору мимо спальни Рустама, останавливаюсь и прислоняюсь к двери. Но открыть или хотя бы постучаться не решаюсь.

Весь следующий день я провожу, лежа в кровати. Меня поглощает тишина, царящая в доме, и отчаяние.

Я не хочу думать о том, почему мне так плохо. Копаться в причинах. Наверное, это неправильно и так не должно быть. Но не могу ничего с собой поделать. Мне и правда очень плохо.

Самое обидное, что мое желание ничего не значит. Каждый раз решает только он. Остаться мне или уйти. Он решает. Не я. Так не должно быть. Но, если он сейчас зайдет и скажет, чтобы я осталась, я сделаю это. Сделаю все, что он скажет.

Но он не заходит. Я даже не слышу его шагов в доме.

Ближе к вечеру я решаюсь выйти из комнаты. Обхожу дом — Рустама нигде нет. Спускаюсь в гараж — машины тоже нет.

Смотрю на часы — скоро он должен приехать с работы. Подхожу к зеркалу — ужас. Оттуда на меня смотрит… Даже не знаю, как описать. Нет. В таком виде он не должен меня увидеть. Бегу в комнату и привожу себя в порядок.

Потом быстренько спускаюсь в кухню и решаю накрыть стол к приходу Рустама. Мне хочется что-то сделать для него. Чтобы он понял, как много он для меня значит.

Украшаю стол, зажигаю свечи и гашу свет. Сижу в ожидании. Но проходит час, два, а Рустам так и не приходит.

Я так и засыпаю, сидя за столом и положив голову на руки. Просыпаюсь среди ночи от того, что ужасно ломит тело. На часах три ночи. Рустама так и нет.

Хватаю телефон и хочу набрать ему сообщение, но потом опять кладу его на стол. Это все бессмысленно. Он не хочет меня видеть. Поэтому и не появляется дома эти дни…

И я реву. От обиды. От бессилия. От безысходности. Я ничего не решаю. И я ничего не значу для него.

Потушив свечи, иду к себе. Но не дохожу. Открываю дверь в комнату Рустама, захожу и ложусь на его кровать.

Мне кажется я чувствую его запах. Обнимаю подушку и просовываю одеяло между ног. И так и засыпаю.

А вдруг он придет?

Но утром я просыпаюсь опять одна. Сажусь на кровать и смотрю в окно.

Надо взять себя в руки. Нет, так нельзя. Такая я точно ему не нужна.

Решаю съездить в университет. Я не была там все эти дни. Только там проблем мне не хватало.

— Устинова, — сразу же, как только я появляюсь в аудитории, окликает меня Валера.

С того самого вечера, когда Рустам разбил ему нос, он ни разу не обратился ко мне. Даже не подошел.

— В деканат иди, — усмехается он.

— Зачем? — недоумеваю я.

— Как староста группы я подал списки прогульщиков. Среди них ты. Но ты не переживай. У тебя же папик есть. Откупится.

Хочется плюнуть в его самодовольное лицо. Но я лишь разворачиваюсь и ухожу. И слышу в спину, как Валера говорит одну из своих приятелей:

— Я думал, она целка, а там ее уже оттрахали куда только можно.

Сжимаю кулаки. Нет. Я не дам ему реакцию. Мне плевать, что он думает. И что говорит, тоже плевать.

В деканате выслушиваю нравоучения о необходимости посещать все лекции и угрозы быть отчисленной даже с платного отделения.