– Я к тебе подружку свою привела, – пролепетала мать, неведомо какими силами преодолевая мой порог и вваливаясь в квартиру. – Так и сказала – Иннуля, дочка моя нам будет рада!

– Вы же обе вдрызг, – произнесла я, не скрывая отвращения. – Я не желаю, чтобы вас сейчас видела моя дочь!

– Имеем право! – наконец подала голос Инна Владимировна и, следом за матерью, попыталась проделать трюк с прохождением порога, но… неудачно. Я смотрела, как мать Влада растянулась на середине, так и не преодолев дистанцию в пару шагов, и меня разбирал истерический смех пополам с гневом.

– Это наша внучка… мы хотим ее видеть! – донеслось до меня с пола приглушенно, потому что Инна Владимировна сейчас увлеченно знакомилась всем своим лицом с моим паркетом.

– Даже речи быть не может, – отрезала я. – Я вызываю вам обеим такси. Немедленно.

Но тут рука матери неожиданно крепко впилась в мое запястье. Казалось, она способна была переломать мне сейчас кости. Подняв взгляд на ее лицо, я увидела там до боли знакомую злость.

– Моя дочка! Ах, какая ты правильная! Осуждаешь других, а сама-то… шлюха!

– Чье брюхо? – донеслось с пола, но на мать Влада внимания никто не обратил.

Кровь бросилась мне в лицо. Все же я была права – люди не исправляются. И таких, как моя мать, следовало вычеркивать из своей жизни без малейших сожалений.

– Покинь мой дом сейчас же, – я подтолкнула ее к выходу, но она оказала сопротивление. Хуже того – мою щеку вдруг обожгла хлесткая пощечина.

– Неблагодарная! Я тебя родила и вырастила! А ты нас с подругой выгоняешь!

– Хотела бы я знать, когда вы успели подружиться, – проговорила сквозь зубы. – И цели этой дружбы – тоже.

– Я умею выбирать друзей! А ты – неудачница! Хотя подсуетилась вовремя – захапала себе бабкину квартиру! Думаешь, и богатого мужика при себе удержишь? Неееет… не позволю!

С меня было достаточно. Применив всю силу, я выволокла ее из квартиры, отодвинув от порога мать Влада, и закрыла дверь. Но слова, которые до меня донеслись напоследок, услышала отчетливо:

– Ты об этом пожалеешь!

Казалось бы, всего лишь пьяный бред, но почему-то по коже пошел мороз. Подавив неприятное чувство, возникшее внутри от этой угрозы, я подняла наконец мать Влада с пола и прислонила ее к двери. Уронив голову на грудь, та уже мирно посапывала как ни в чем не бывало. Не возникало никаких сомнений в том, кто кого споил из этих двоих. Впрочем, возиться с Инной Владимировной я не собиралась. Достав из кармана смартфон, быстро набрала номер Влада и проговорила:

– Приезжай срочно. И забери от меня… твою мать.

Я не сразу понял – «твою мать» – это ругательство, или вполне конкретное указание, кого мне следовало забрать от Эммы?

А я ведь вполне себе поверил в то, что она может позвонить мне просто потому, что соскучилась, а не ввиду новых, свалившихся на ее голову благодаря мне, проблем.

– Она у тебя? – просто поинтересовался, уже идя к выходу и накидывая на плечи пиджак.

– Да. Храпит в углу.

И Эмма отключила связь. Набирать ее номер снова я не стал – мне было достаточно уже сказанного.

Значит, мама каким-то образом добралась до Эммы снова и… теперь храпела в углу. Не было ли это следствием того, что на горизонте внезапно появилась вторая бабушка Алисы? Даже сомневаться в этом не стоило. А уж ее способности к выпивке говорили сами за себя. И хоть моя мать не была замечена в любви к зеленому змию, кажется, желание хоть что-то сделать в этой истории с обретенной внучкой, зашкаливало по всем параметрам.

– Пап… дело есть, – сказал я, садясь за руль и набрав номер отца.

– Да? – раздалось на том конце связи.

– Где сейчас мама, знаешь? – спросил я, так и не решившись расстаться с эфемерной надеждой на то, что мать все-таки не участвовала в этой вакханалии.

Хотя, в противном случае оказалось бы, что у Эммы начались галлюцинации, а в это я верил гораздо меньше, чем в явлении в ее дом моей пьяной матери.

– Не знаю. И она на звонки не отвечает. Что-то случилось? – В голосе отца послышалась тревога.

– Да нет, ничего, – после короткого раздумья сказал я, решив не нагнетать, пока сам все не выясню. – Я тебе позвоню позже.

До дома Эммы я буквально долетел, но все это время гонял в голове мысли по кругу. Все это мне не нравилось, а внутри разлилось предчувствие чего-то неминуемого. Но я пока не понимал, чего именно опасаться.

Оказавшись напротив двери в квартиру Эммы и Лисы, я не успел нажать на кнопку звонка, как мне открыли. На пороге стояла Эмма, она сложила руки на груди и нахмурила брови.

– Рассказывай, – велел ей я, заглянув в прихожую.

– Что тут рассказывать? – хмыкнула Эмма. – Вот.

Вот – означало мою мать. Взаправду сидящую в углу и весьма художественно похрапывающую. Твою дивизию! До чего алкоголь доводит…

– Как она тут оказалась? – поинтересовался у Эммы, пытаясь поднять родительницу на ноги.

Та вдруг проснулась и, распрямившись, ухватилась за меня.

– Владиииик! – улыбнулась она во все тридцать два. – Как хорошо, что ты здесь. А мы пили!

О, это я знал и так. Пили много, долго, со знанием дела.

– Она оказалась здесь в компании моей матери, – хмуро сказала Эмма. – Кстати, ты не встретил ее лежащей на газоне возле дома?

Я чувствовал ту боль, которая буквально сквозила в словах Эммы.

– Нет… никого не встретил, – признался в ответ.

– Хорошо, – просто ответила она и, когда мы с матерью оказались за порогом квартиры, захлопнула за нами дверь.

И наверно, это было самым верным в сложившихся обстоятельствах.

Мать начала смотреть вокруг себя более-менее осознанно, когда я усадил ее в машину и мы выбрались на оживленную трассу. Хоть бы не стошнило от мельтешащих картинок, что ли. Но вроде, ничего подобного нам не грозило. Взгляд мамы стал ясным, она повернулась ко мне.

– И что это было? – тихо поинтересовался я, сделав глубокий вдох.

– Ничего. Мы просто выпили с подругой.

Я хмыкнул.

– С подругой? Вот как? И давно дружите?

– А это не твое дело!

– Это мое дело ровно до тех пор, пока ты не оказываешься там, откуда я должен тебя забирать!

Мы остановились на светофоре и я ударил по рулю в порыве негодования.

– Никто не просил тебя меня оттуда забирать!

Кажется, кто-то окончательно протрезвел.

– Никто, да, – кивнул я, трогаясь с места. – Никто, кроме матери моего ребенка, у которой в квартире ты и отрубилась!

– Матери твоего ребенка!