litbaza книги онлайнСказкиЛабиринт мертвеца - Евгений Всеволодович Рудашевский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 25 26 27 28 29 30 31 32 33 ... 86
Перейти на страницу:
с Настей и Гаммером моё возмущение ослабло. Я вернулась к книге. Утомительные нанизывания закончились, автор больше не порывался соревноваться с самим собой в перечислении синонимов – или я привыкла к его манере? – и неожиданно история меня захватила.

Подобно Санди из «Золотой цепи», Джим с детства мечтал о приключениях. В надежде проявить себя нанялся штурманом на паром. По ночам ему снилось, как он сражается с дикарями, покоряет бури и спасает беззащитных людей, а когда паром, перевозивший восемь сотен паломников, получил брешь и начал тонуть, Джим трусливо отвернулся от пассажиров и сбежал с другими членами экипажа. «Боже мой! Эта гнилая переборка через минуту рухнет, и проклятая посудина вместе с нами пойдёт ко дну, словно глыба свинца!» Паром каким-то чудом уцелел, и паломники выжили. Воспоминания о том дне превратились для Джима в кошмар, хотя, в сущности, его угнетала не собственная трусость, а то, что он упустил верную возможность стать героем. Джим отправился скитаться по миру. Поработал помощником владельца рисовой фабрики, курьером у судового поставщика, морским клерком, послужил у торговцев тиковым деревом, а под конец угодил в дикую азиатскую страну Патюзан – возглавил там станцию торговой фирмы. Джим поселился на берегу реки Бату-Кринг, и мне так понравилось её описание, что я полезла в «Гугл» за фотографиями, однако никакой Бату-Кринг не нашла. Мои запросы упрямо выводили на Конрада и его роман, в лучшем случае я находила малайзийские пещеры Бату. Возможно, эти пещеры были как-то связаны с рекой, но, увлечённая романом, я не вникала в подробности.

В Патюзане Джим принял участие в междоусобной войне. Удачливый и смелый, он стал вождём туземцев. Его испугались враги, к нему пошли за советом из самых отдалённых поселений, а потом все дружно признали его живым полубогом и сочинили про него множество легенд. Закончилось всё довольно печально, но главного Джим добился – увлёк меня историей. Не помешали даже выспренные фразы вроде: «Раньше чем я успел опомниться, он снова заговорил, глядя прямо перед собой, словно читая письмена, начертанные на лике ночи». Да, такого у Конрада оказалось много, но книга мне понравилась, и я была благодарна «я таджику» за одно только знакомство с «Лордом Джимом».

Настя пожалела, что в прошлом году начала наше расследование. Я утомила её разговорами про старика Смирнова. На последнее собрание в штаб-квартире она не пришла. А вот Глеб пришёл – ему было одиноко в пустующем доме. Даже Гаммер отметил, что я стала немножко одержимой, и тут же извинился за свои слова – сказал, что быть одержимой приключениями совсем неплохо. Я подумала, что Настя с Гаммером правы, и согласилась отвлечься от «я таджика» – сказала маме, что схожу за пирожками в Юдиттен.

В Юдиттене, на Тенистой аллее, стояло подворье женского монастыря. Сам монастырь располагался в Изобильном, километрах в пятидесяти от Калининграда, а на подворье ночевали паломники, и мне это казалось символичным, ведь в четырнадцатом веке туда на паломничество съезжались рыцари, хотя их христианство, конечно, отличалось от нашего. Раньше подворье было орденской кирхой, и её украшали настенная роспись, деревянный амвон для проповедников и деревянная Мадонна, а теперь они пропали. Зато там продавали монастырскую выпечку. Мама заказывала на подворье что-нибудь вкусненькое, если уставала от готовки и хотела отдохнуть. Такие дни в почтовой станции объявлялись монастырскими. Обычно мама сама шла на Тенистую аллею, а сегодня с радостью доверилась мне, но попросила взять кого-нибудь в помощь – пирожков предстояло нести много.

В итоге все пирожки нёс Гаммер, и мы с ними хорошо погуляли по Юдиттену – разумеется, до того, как он нагрузился пирожками. Гаммер любил этот район. В седьмом классе мы с ним постоянно ходили сюда встречать закат, и Настя в шутку называла нас парочкой. У Гаммера тут было своё место паломничества – магазин «Брусничка» на улице Брусничной. Магазин самый обычный, ничего исключительного, но Гаммер с придыханием называл его культовым и каждый раз повторял, что «Брусничка» первая открыла Калининграду чипсы «Доритос». А ещё в Юдиттене Гаммер чувствовал советский вайб, включал на смартфоне Виктора Цоя или Бориса Рыжего, и мы бродили по Тенистой аллее под их голоса. Сегодня Гаммер включил кавер на «Белую ночь» Салтыкова, исполненную в манере Цоя, и я будто вновь вернулась в беззаботный седьмой класс – как давно это было! Никаких профилей, никаких ОГЭ, и Тамара Кузьминична не передавала мне вырезки из газет, где писали про выбор университета…

В Юдиттене действительно стояли панельки, кирпичные хрущёвки, однако я больше обращала внимание на крохотные осколки кёнигсбергской жизни вроде красных гидрантов «Бопп энд Ройтер». От Юдиттена тринадцатого века, построенного на месте ещё более древнего германского поселения, не сохранилось ничего, кроме кирхи, и всё же в лесопарке Теодора Кроне я порой угадывала отблески тех далёких лет. Вспоминала папины истории о ютландских переселенцах, воображала себя отважным ютом, устремившимся в дебри и опасавшимся нападения злых духов и диких зверей. Когда я была маленькой, мы с родителями приходили сюда, и в осенние дни я искала недотрогу-бальзамин с зелёными, похожими на кокон плодами. Достаточно было надавить на плод, и он взрывался, выбрасывая крохотные семена, – между пальцами словно срабатывала мягкая пружинка. В лес мы с Гаммером не углубились, но пересекли его по Тенистой аллее и прошлись по пустынной Химической улице.

Несмотря на ветер и лёгкий снежок, у спортивной площадки прогуливались мамы с колясками. Я сказала Гаммеру, что неподалёку от нашей библиотеки раньше стояла прусская деревушка Лаукскен. От Хаарбрюкерштрассе, то есть Бородинской, туда можно было добраться минут за двадцать. Так вот в Лаукскен, если зима стояла тёплая, аисты прилетали в первых числах февраля.

– Красиво! Поднимаешь голову, а над тобой – аисты.

Гаммер предпочёл бы посмотреть, как над ним летят кёнигсбергские ведьмы. По его словам, они выбирались сюда в любую погоду. Трудно сказать, прочитал он это или выдумал на ходу, чтобы развлечь меня, но Гаммер знал о ведьмах всё и заявил, что они пролетали как раз над нашей почтовой станцией, а шабаш в парке Теодора Кроне, который тогда ещё был лесом, начали устраивать после того, как их прогнали с Ведьминой горы на берегу Путиловки.

Гаммер оживился и рассказал, что в Кёнигсберге с шестнадцатого века были одержимы поиском ведьм и сжигали их на площадях. Последнюю во всей Европе ведьму приговорили к сожжению именно в Кёнигсберге, и это случилось уже в девятнадцатом веке. Гаммер назвал наш город «городом ведьм», и я не стерпела, напомнила ему про Альбрехта

1 ... 25 26 27 28 29 30 31 32 33 ... 86
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?