Когда Агнес вновь открыла глаза, стоял белый день, и час шел не ранний. Головная боль бесследно исчезла, сменившись радостным возбуждением голодной рыбешки, заметившей червячка на крючке. Агнес выпрыгнула из постели, чтобы умыться, одеться, быстро позавтракать малоаппетитной овсянкой из общего котла, вооружиться шпагой, двумя пистолетами, всунуть по кинжалу в каждый сапог – и вальяжной походкой выйти на улицу. Прохожие раздавались в стороны, уступая дорогу столь явно бравой и опасной девице, спешившей Полумесяцем к пирсу Королевы – там она собиралась взять лодку и переправиться в Звездную Крепость.

– Тебе куда? К бастиону королевы Ансгарды или к бастиону королевы Софии? – спросила перевозчица. Она мощно галанила единственным веслом на корме, только серые тряпки хлестали по мускулистым рукам. Естественно, лодочница была отверженкой: кто бы еще позарился на подобный заработок у реки?

– Туда, где мушкетеры, – коротко уточнила Агнес, ибо правильного ответа не знала. Ей было только известно, что каждым из пяти бастионов и пяти равелинов – внешних вспомогательных укреплений – ведало отдельное подразделение войск королевы, а кардинальские поборники размещались в старой башне-тюрьме. Вот и все.

– Стало быть, к Ансгарде гребем, – проворчала перевозчица. – Только учти, без пароля никто мне тебя на берег выпустить не дозволит.

– Я мушкетер, – холодно отрезала Агнес.

Отверженка лишь фыркнула, многозначительно рассматривая довольно-таки провинциальный наряд пассажирки. Оленья кожа и прочная ткань грязновато-бурых тонов… Вслух, правда, комментировать она не решилась: гардероб Агнес дополняло явно ухоженное оружие, а это говорило о многом.

Со своей стороны, Агнес уже не в первый раз нащупала бронзовый жетон, что вручила ей Францони, и с облегчением убедилась: кругляшок находился на месте. Вынув его из кошеля, девушка повертела его в руках, позаботившись, чтобы скрещенные шпаги, увенчанные королевским венцом, – эмблема мушкетеров – не миновали взгляда перевозчицы. Отверженка вновь фыркнула, однако принялась еще усердней грести: возле арок Материнского моста течение достигало особенной силы.

Между тем на мосту что-то происходило; там теснились городские стражники, похожие на стаю кремово-синих птиц. Что именно согнало их туда, оставалось неясным, но не менее двух десятков топталось на одном месте, крича друг на дружку и отгоняя пешеходов к северной стороне.

Прямо впереди лодки, в которой ехала Агнес, виднелась алая с золотом баржа, полная гребцов в форме той же расцветки. Баржа маневрировала против течения, втягиваясь под среднюю арку. На корме стояла офицер поборников кардинала, пребывавшая, судя по золотому шарфу, в немалых чинах. Офицер медленно озиралась, буквально испепеляя все и вся угрожающим взглядом. Агнес приготовилась было поиграть с ней в гляделки, но взор капитана лишь мазнул по ней, не задержавшись. Что бы она там ни высматривала, в лодке Агнес этого не обнаружилось.

Чуть впереди офицера сидел крупный молодой человек в докторском балахоне, цветом почти сливавшемся с его собственной темной кожей. Он полоскал руки в воде, старательно смывая с них… кровь? Агнес уставилась на парня, смутно чувствуя, что уже видела его раньше. Вот он поднял глаза… и наморщил лоб, ни дать ни взять тоже узнавая Агнес. Но тут баржа вошла под мост, и все скрылось в тени.

Лодка перевозчицы замедлила ход, зато баржа рванулась вперед, вздыбливаясь в противоборстве с течением.

– Эй! Наддай-ка! – окликнула Агнес.

– Ни за что не хочу к ней приближаться! – ответила лодочница, и «к ней» вылетело, как плевок.

– К кому? – спросила Агнес. – К барже?.. А-а, ты про поборницу… Кто она?

Женщина глянула на нее с презрением горожанки, встретившей дурочку из деревни.

– Рошфор, – сказала она. – Капитан поборников. К гадалке не ходи, потащила беднягу молодого доктора в Башню…

– А он кто? – спросила Агнес. – Ты его знаешь?

– Полагаю, студент из больницы, – раздалось в ответ. – В смысле, был студентом… Не вернуться ему, бедолаге, не доучиться.

– Мне он узником не показался, – задумчиво проговорила Агнес. – Сидел не связанный.

– Ей арестантов вязать без надобности, – ответила лодочница. – Она что твоя змея! И со шпагой, и с пистолетом… Ну и с магией тоже. – Плюнула за борт и зловеще добавила: – Я думала, кому ее знать, как не тебе! Она, Рошфор эта, немало мушкетеров поубивала…

Агнес замерла, как охотничья собака, взявшая след:

– Поубивала? Мушкетеров?

– На дуэлях. И никаких тебе неприятностей с нарушением указов, – сказала перевозчица. – Кардинал ей все с рук спускает. А дерется она всегда до смерти.

Указы о запрещении дуэлей действительно существовали. И старинные, и совсем недавние: последний по времени издала сама королева София Тринадцатая. Однако, насколько было известно Агнес, дуэли вовсю продолжались как дома, в Дескарэе, так и в Лютейсе. Более того, мама предупреждала ее – в достаточно серьезных обстоятельствах вызов должен быть брошен и принят, и плевать на судебные последствия.

«Мушкетер, – сказала она, – попусту свару не затевает. Но если иначе никак – тогда дерись! И побеждай, конечно!»

А поскольку мамины понятия о достаточно веских причинах были довольно расплывчатыми, Агнес морально готовилась биться против кого угодно. И притом часто.

Она коснулась рукояти шпаги и стала замышлять убийство поборников кардинала. Ей было известно о соперничестве мушкетеров королевы, поборников кардинала и гвардии короля, отражавшем политическое напряжение между ветвями власти. Как и о том, что дуэли между первыми, вторыми и третьими, пусть и без лишней огласки, происходили постоянно.

Но насмерть?! Дома Агнес к подобному не привыкла…

Там всегда дрались до первой крови. Конечно, время от времени кто-нибудь погибал, но это были несчастные случаи. В основном дуэлянты отделывались царапинами и легкими ранами. Доктора-магистры легко все это излечивали, разве что дополняя свою работу целительным прикосновением ангела. Случались потери пальцев, другие мелкие неприятности… но и все!

Здесь явно жили по другим правилам.

Вот бы случай подвернулся, размечталась Агнес. Уж она бы преподала этой Рошфор, убийце мушкетеров, хороший урок… чтобы впредь неповадно…

Анри Дюпаллидэн заблудился во внутренних тоннелях огромной скалы, служившей основанием Звездной Крепости. Притом не впервые. Он прожил на новом месте всего два дня, но, казалось, успел посвятить целую вечность блужданиям в каменных подземельях. Попыткам определиться, куда его занесло… выйти в худо-бедно знакомые коридоры…

Сперва ему показалось, что ориентироваться в крепости совсем легко. Он шел по дороге, что вилась кругом равелина Шестого часа, самого южного из передовых укреплений, к длинной дамбе поперек широченного рва, затопляемого при необходимости водами Лейре.

Проверив удостоверение Анри, его пропустили дальше. Вновь остановили на другом конце дамбы, где она упиралась в южные укрепления, соединявшие бастионы королев Беатруды и Луизы, оба под охраной городской стражи.