Прокторы держали створки раскрытыми, и Доротея видела других людей, ждавших снаружи. У всех были пурпурные накидки и такие же шляпы с красными перьями. Блестели эфесы рапир, серебряная насечка на пистолетах… Кажется, снаружи дожидался целых отряд поборников, несколько десятков человек.

Усталым шагом, спотыкаясь, Доротея достигла двери. Как только она вышла наружу, моргая на солнечный свет, прокторы захлопнули окованные дубовые двери у нее за спиной, как бы подтверждая изгнание, делая его окончательным.

Поборники схватили ее за руки. Кто-то сорвал с ее платья иконную брошь, стащил с пальца икону Хабрилиэля, вынул из ножен поясной ножичек. Все оказалось сделано очень ловко и быстро, без насилия, но весьма устрашающе.

– Это всего лишь предосторожность, – сказала Рошфор, не глядя, впрочем, на Доротею.

Холодный взор капитана ощупывал толпу студентов, ученых, университетской прислуги и разных зевак, болтавшихся на южной стороне широкого бульвара, что вел от Ротонды к мосту Деррико. Всем им, конечно, требовалось знать, что привело сюда не только поборников кардинала, но и одну из карет ее высокопреосвященства – алую, на желтых колесах, запряженную шестеркой серых коней в пурпурной сбруе. И это не говоря уже про саму Рошфор!

Среди сплошной синевы школярских балахонов и более тусклых нарядов служащей братии серым пятном выделялась четверка отверженцев. Эти стояли отдельно, потому что никто не хотел тереться с ними вплотную. Немного странно было видеть их стоящими в праздности. Обычно они спешили туда и сюда, потому что черная работа не переводилась.

Доротея узнала всех четверых. Отточенный глаз художницы выделил знакомые черты даже под капюшонами, даже под полумаской, надетой одним из них для сокрытия какого-то уродства. Эти самые отверженцы всю неделю стригли кусты у нее под окошком, определенно не стараясь завершить дело как можно скорей. Теперь вот вышли сюда. И, хотя на бульваре и вообще кругом Ротонды кустов не имелось, все четверо так и держали в руках длинные садовые резаки.

Еще один поборник, стоявший и наблюдавший вместе с Рошфор, заметил взгляд капитана, устремленный на отверженцев. Повинуясь едва заметному жесту начальницы, он двинулся в сторону садовников, кладя руку на меч. Но не успел он сделать и трех шагов, как они подались прочь. Торопливо зашагали, затем откровенно побежали, виляя между студентами и возмущенными магистрами. Они стремились к переулку между сторожкой колледжа Святого Антония и университетской конюшней.

– Именем кардинала, стоять! – проревел поборник, выхватывая длинноствольный пистолет. Стрелять, однако, не решился – отверженцы слишком глубоко проникли в толпу. Еще несколько секунд, и они пропали из виду.

– Возьмем их, сьёр? – с готовностью предложил поборник. – Послать всадников в задние дворы Святого Антония.

– Нет, – сказала Рошфор. – Просто предупреди ученого проректора, что здесь бродят приспешники Ночного Короля. Без сомнения, кражу готовят… Та длинная, в надвинутом капюшоне, – почти наверняка Гризельда, смотрящая за попрошайками и карманниками на площади Демартена. Передай Дебепревалю и другим лейтенантам стражи: арестовать ее, как только появится. И мне доложить немедленно!

– Слушаюсь, сьёр.

Рошфор вновь занялась Доротеей:

– Идем, карета ждет. Да не трясись так!

– Я не от страха дрожу, – с удивлением ответила девушка. – Это все работа над иконой… Она отнимает больше сил, чем вызов. Правда, лишь временно. Постоянного ущерба, кажется, не причиняет…

Рошфор смотрела на нее, прищурившись.

Доротее было не до того, чтобы мериться с ней взглядами. Она размышляла о воздействии на нее «набросков» – так она называла создание своих эскизных икон. Да, работа порождала разом наваливающуюся усталость, но, кажется, не старила ее, как было свойственно взыванию. Правда, рисовать могущественных ангелов она еще не пыталась. И вообще, судя по всему, с излюбленной техникой придется повременить. Пока не станет действительно необходимо.

– Странная ты, – наконец проговорила Рошфор. – Большинство из тех, кого я препровождаю в Башню или в Звездную Крепость, не просто трясутся…

– Э-э… простите? – спросила Доротея. Занятая своими мыслями, она расслышала лишь что-то про Звездную Крепость.

Она попыталась припомнить все слышанное про городской форт. Когда она только приехала в Лютейс, крепость всплывала в каких-то разговорах, но она все пропустила мимо ушей… Хотя нет, не все. Главное ей все же запомнилось. А именно: арестанты, отправленные в Звездную Крепость, обратно не возвращались.

– Я сказала, что большинство людей, которых я отвожу в Звездную Крепость, и трясутся, и даже более чем, – сказала Рошфор. – Особенно те, кто отправляется в саму Башню.

– А-а, – протянула Доротея. – Оно и понятно. Туда ведь и Делайнс заточили, верно?

Эверил Делайнс находилась в фаворе у королевы, но ее выдали кардиналу как изменницу на жалованье у альбийского короля Этелинга. Которому она продавала частные письма монархини.

– На некоторое время, – ответила Рошфор.

Тут Доротея вспомнила еще кое-какие подробности. В глубоких недрах скалы, на которой зиждилась Башня, в тайной пещере имелась плаха палача. Обрубок древнего дуба, укрепленный ангельской магией до твердости железа. Сколько шей опускалось на эту плаху, ожидая взмаха топора… или меча, если ты принадлежал к знатному роду вроде Делайнс. Поговаривали, правда, будто в последний момент та приподняла голову… и оказалась в итоге не просто обезглавлена – рассечена на множество кусков, потому что палач обозлился и пошел кромсать как попало.

– Все же не понимаю, за что меня арестовывают, – нахмурилась Доротея. – Как-то оно беззаконием отдает…

– Кардинал естественным образом приглядывается ко всем, кто обнаруживает талант вроде твоего, – ответила Рошфор, за локоть направляя Доротею к карете. Хватка была жесткая, грозящая синяками, но Рошфор руку не разжимала. – Тебя задерживают ради твоей же безопасности. Это никоим образом не арест.

– Как ни назови, суть одна, – сказала Доротея, устраиваясь на сиденье. По счастью, там имелись подушки – в отличие от голых досок, на которых она тряслась всю дорогу из Трамерейна до Лютейса. – Очень удобная карета.

Рошфор посмотрела на нее с подозрением: уж не сарказм ли?

– Я тут подумала – я ведь никогда не видела Звездную Крепость вблизи, – добавила Доротея. – Башню, конечно, замечала… издалека. Приехав сюда, я выделила полдня, чтобы места посмотреть. Знаете, такая специальная прогулка для новых студентов. Правда, северней Материнского моста мы не ходили. Видели храм Ашалаэли, дворец королевы, дом короля, городскую тюрьму… запамятовала, как она называется…

– «Бережок», – подсказала Рошфор. Она все не сводила глаз с Доротеи, но смотрела уже не подозрительно, скорее слегка ошеломленно.

– Точно, «Бережок». Я еще подумала – сыро там, наверно…

– Так и есть, – сказала Рошфор. – Правда, большинство узников предпочло бы оказаться там, а не в Башне.