«Парни хоть город нормально посмотрели», — подумал я, засыпая.

В самолете «титаны» делали вид, что ничего не случилось — видимо, Тирликас хорошо с ними поработал, но поглядывали косо. Интересно, кем они меня считают? Наркоманом или психом? Спасибо Димидко, отчитывать не стал, он один зыркал волком, но по совету Тирликаса не доставал нравоучениями и не пугал, что выгонит из команды. Только Микроб, сидящий рядом, смотрел с сочувствием.

Самолет набирал скорость, мимо проплывали другие воздушные суда, ожидающие очереди на взлет. Я изо всех сил старался не думать о вчерашнем дне, но мысли с мазохистским упоением возвращались к неприятной теме.

Наиболее стыдным казался момент, когда я заколдовывал камеры.

Все, репутация наркомана обеспечена! И при медосвидетельствовании ко мне будет повышенное внимание. Как бы не нашли что-то, из-за чего меня можно не допустить к играм!

— Что было вчера? — спросил я и сразу же себя поправил: — В смысле, удалось ли распространить ролик, где видно, что потасовку устроили хозяева и подставили Рябова?

Мой вопрос услышал Димидко, сидящий в параллельном ряду, и ответил:

— Да ни хрена! Скандал распространился на весь мир, а ролик — локально, среди «селтиков».

— Ничего, это не поражение на информационном поле, — уверил нас Тирликас. — Правда всплывет, уж я об этом позабочусь. «Рейнджерсы» в Лиге Европы будут играть с другими командами, и перед игрой материал по-любому попадет к их соперникам. И если мы получим репутацию бешеных варваров, что не так уж и плохо, пусть боятся, то они прослывут подлецами, бьющими исподтишка, что гораздо хуже.

«Титаны» увозили из Глазго негодование и жажду реванша, я — жгучее чувство стыда.

— Ну а как вам город и заграница в принципе? — спросил я у парней, чтобы отвлечься.

— У нас лучше, — ответил Круминьш. — Лондон, судя по твоим фото и тому, что я читал, красивый, Глазго — так себе.

* * *

В Шереметьево нас встречала толпа журналистов, причем встречала как героев. Впервые я возрадовался, что за железный занавес не просачивается информация из Европы. Мы помахали руками репортерам, отвечать на вопросы не стали, Димидко пригласил их в Михайловск на завтрашнюю встречу с общественностью.

Мы расселись в автобусе, я написал жене: «Любимая, еду. Соскучился жутко» — и снова вырубился, прибитый успокоительным, а проснулся возле дома, когда все начали выгружаться. На именных часах, подаренных Горским, было четыре вечера. Временная разница сожрала два часа. Я поискал взглядом нашу апельсинку, но машины ожидаемо не было — Рина уехала на работу и скоро должна была вернуться. Только сейчас дошло, что надо проверить сообщения. «Буду в пять. Целую» — написала жена.

Топая к своему подъезду, я наконец сообразил, что в Михайловске потеплело, снег полностью сошел и расчирикались воробьи, приветствуя весну, словно не четыре дня прошло, а целый месяц. Будто бы город тоже нас встречал теплом, готовился.

Хотелось сделать жене что-то приятное, например, заказать готовой еды, чтобы без просто смотреть кино, обнявшись и не суетясь. Но, когда поднялся к себе, обнаружил полный холодильник деликатесов — Рина ждала меня вчера, наготовила кучу всего. Даже безалкогольное шампанское взяла для антуража.

Устыдившись, я в Комсети нашел службу доставки цветов и заказал белые розы, самый большой букет, попросил доставить в течение получаса.

Но, как назло, курьер задерживался, а вот Рина прибыла раньше обещанного. Обняла меня, не снимая пальто. Встала на цыпочки и уткнулась холодным носом в ключицу.

Я провел рукой по ее волосам и спросил:

— Вчера тебе быстро сказали, что рейс перенесли? Ты не волновалась?

— Нет. А что случилось?

Она отстранилась, заглядывая в глаза.

— Откатом накрыло, был нетранспортабельным, — поморщившись, ответил я.

Жена отреагировала странно, улыбнулась и сказала:

— Вот это ты у меня крутой! Ты представь только — ради тебя рейс самолета перенесли…

В дверь позвонили.

— Мы кого-то ждем? — встревожилась Рина, я помог ей снять плащ, повесил его на вешалку и молча распахнул дверь.

Картина была, как из мультика, где щенок дарит цветы «просто так» — колоссальный букет на ножках. Девушка ахнула, поцеловала меня в щеку.

— Какая красота!

Из-за цветов выглянул лопоухий парнишка-курьер, Рина приняла букет и зарылась в него носом.

— Пахнут! Спаси-ибо! — Всхлипнув, она вытерла слезинку свободной рукой и вдруг расплакалась. — Господи, как же я счастлива! За какие заслуги это мне?

Я улыбнулся. В ее положении многие девушки слезливы.

Немного поконкурировав за право накрыть на стол, я победил. Мы вкусили Рининых кулинарных изысков, а потом, обнявшись, улеглись смотреть фильм, как я и хотел.

Трудное и неприятное позади. Я дома. И, черт побери, тоже готов пустить слезу умиления! Потому что счастлив, безумно счастлив.

Все потом: изнурительные тренировки, игры в Чемпионате СССР, понятные и простые, пресс-конференции. Сегодня позволю себе расслабиться и забыться, жаль, что алкоголь на это мое тело действует плохо.

* * *

На встречу с общественностью мы ехали в серебристом автобусе, она планировалась в огромном концертном зале дома культуры, ожидались журналисты со всего Союза, ажиотаж был, как вокруг национальной сборной и даже больше. Потому что, в отличие от сборной, честно продувшей итальянцам, мы привезли ничью, порадовали народ и возмутили одновременно.

Теперь каждый житель Михайловска считал своим долгом поддержать любимую команду, и автобус встречали задолго до подъезда к месту встречи. Увешанные флагами и лентами машины ехали за нами колонной, которая все увеличивалась.

Стоящие вдоль обочины болельщики, в том числе девушки, махали флагами, взрывали хлопушки, разбрызгивая конфетти.

Возле дворца культуры был настоящий митинг, где кто-то кричал в громкоговоритель: «Титан», мы с тобой' — а милиция слилась с народом в едином порыве.

Во истину, футбол — объединяет! Даже на Первомай не наблюдалось такой солидарности. Когда автобус подъехал прямиком к центральному входу в здание, милиция быстро окружила его, чтобы нас не залюбили до смерти. Махая болельщикам руками и раздавая воздушные поцелуи, под грянувший гимн «Титана» мы вошли внутрь здания, где ожидали журналисты мелких изданий и блогеры, которым не хватило пригласительных.

Директор дворца культуры повел нас через узкий коридор с красной ковровой дорожкой за кулисы. На сцене ведущие, щеголь в праздничном черном костюме и фигуристая брюнетка, актриса местного театра, рассказывали, какой сложный путь проделала команда «Титан».

Странно, но после стольких злоключений и публичных выступлений, я приятно волновался — не как на экзамене, скорее, как на вручении диплома.

Первыми на сцену пригласили Тирликаса