понимал, что в этом случае война неизбежна, но исходил из того, что перед лицом смертельной опасности греческие города Малой Азии объединятся в союз, во главе которого будет стоять Милет. А во главе Милета – Аристагор. Было понятно, что без помощи эллинов Балканской Греции их азиатские сородичи не устоят против всей мощи державы Ахеменидов, но тиран был уверен, что сумеет с ними договориться.

Тем временем Гистией понял, что его пребывание в Сузах около царя есть не более чем почетное заключение. Однако шансов избавиться от навязчивого гостеприимства Дария у него не было никаких. И тогда Гистией пришел к странному выводу о том, что если в Милете вспыхнет восстание, то царь будет вынужден отправить его наводить порядок в городе. Исходя из этого, бывший тиран написал письмо Аристагору, в котором рекомендовал зятю отложиться от персов. Обрив голову верному слуге, Гистией наколол ему послание татуировкой, дождался, когда отрастут волосы, и отправил к двоюродному брату. Когда человек Гистиея прибыл в Милет, то при встрече с Аристагором попросил обрить ему голову и прочитал следующие слова: «Гистией – Аристагору: возмути Ионию» (Polyaen. I, 24). Послание родственника совпало с собственными желаниями тирана. Так, по мнению Геродота, и началось Ионийское восстание. Однако в версии «отца истории» присутствует целый ряд нестыковок.

Аристагор стал тираном Милета только потому, что Дарий увез Гистиея в Сузы. Поэтому именно Аристагор был меньше всех заинтересован в возвращении тестя в Милет. Это должен был понимать и Гистией. Исходя из этого, писать письмо Аристагору с просьбой поднять эллинов на восстание только ради того, чтобы дать возможность родственнику вернуться домой, было со стороны Гистиея большой глупостью. Правда, Геродот не говорит о том, что же было в этом злополучном письме, только отмечает, что в нем был совет «восстать против царя». Но какие аргументы в пользу этого приводил Гистией, неизвестно. А они должны были быть очень весомые, ибо не тот человек был Аристагор, чтобы журавля в небе предпочесть синице в руках. Полиэн же, как мы видели, просто зафиксировал призыв к восстанию без объяснения причин.

Можно предположить, что Гистией знал о проблемах, которые возникли у Аристагора. Однако это вызывает определенные сомнения, поскольку Сузы находятся очень далеко от эгейского региона, и вряд ли бывший правитель Милета владел всей полнотой информации о событиях в Ионии. Поэтому не надо придавать посланию Гистиея столь большое значение, как это делает Геродот. По большому счету, оно было не о чем. Единственное, о чем мог Гистией просить зятя, так это о том, чтобы он посодействовал его возвращению из Суз. При этом бывший тиран должен был отказаться от всяких претензий на Милет, в противном случае Аристагор его просьбу мог просто проигнорировать. Но в данной ситуации Гистией был согласен ограничить свои аппетиты областью Миркин, находившийся в его личном владении. Исходя из приведенных выше фактов, можно говорить о том, что зачинщиком Ионийского восстания был только один человек – Аристагор. Его тесть находился далеко и при всем желании не мог повлиять на ход событий.

Тиран Милета собрал на совет своих единомышленников. Задача перед ними стояла архисложная, поскольку предстояло поднять на восстание против Дария не отдельно взятый город, а всю Ионическую Грецию. Я уже отмечал, что среди малоазийских эллинов господствовали антиперсидские настроения, и поэтому у заговорщиков были определенные надежды на успех. Хотя звучали и прямо противоположные мнения, призывающие к осторожности, поскольку мощь державы Ахеменидов значительно превосходила возможности ионийцев и эолийцев. Но Аристагор делал ставку на помощь городов Балканской Греции и настойчиво убеждал в этом соратников выступить против персов. Убедил. Беда была в том, что тиран сам не знал, как в Элладе отнесутся к восстанию, поскольку собирался ехать туда только после того, как ионические греки объявят о своей независимости. Это была крупнейшая ошибка Аристагора.

Договорившись о том, что восстание необходимо, собравшиеся стали обсуждать непосредственно само вооруженное выступление. Исходя из сложившейся обстановки, решили сначала привлечь на свою сторону флот, стоявший после неудачного похода на Наксос в городе Миунте. Присутствующий на совещании логограф Гекатей высказал мнение о том, что необходимо конфисковать сокровища храма Аполлона в Дидимах и употребить их на постройку новых кораблей и вербовку наемников. Ученый исходил из того, что они все равно будут разграблены персами. Но это предложение отклонили, сочтя его кощунственным. Зря они это сделали, поскольку в данный момент, когда решалась судьба Ионической Греции, необходимо было задействовать все имеющиеся ресурсы и использовать все возможности.

Сигналом к восстанию должно было стать выступление флота, организованное милетянином Иатрагором. Он должен был прибыть в Миунт и с помощью доверенных людей Аристагора захватить всех военачальников и тиранов, находившихся на кораблях. После чего бросить в массы призыв к войне против персов. Иатрагор уехал, а остальные заговорщики разъехались по своим городам, в ожидании вестей из Миунта.

* * *

Прибыв на базу флота, Иатрагор действовал очень грамотно. Ему удалось застать врасплох стратегов, находившихся в Миунте, и высшее флотское командование было взято под стражу. Среди арестованных оказался и тиран Митилены Кой, тот самый, что порекомендовал Дарию не разрушать мост через Истр. Узнав о том, что флот восстал, Аристагор демонстративно объявил в Милете об уничтожении тирании и установлении демократического правления. Но от перестановки слагаемых сумма не изменилась, и он по-прежнему сохранил свою власть над милетянами. После того как необходимые демократические заклинания были произнесены, правитель разослал своих доверенных лиц по ионийским и эолийским городам. Эти люди должны были объявить малоазийским эллинам о том, что отныне и у них торжествует демократия. Схваченных в Миунте тиранов Аристагор выдавал на суд народа.

Это известие произвело среди ионийцев и эолийцев эффект разорвавшееся бомбы. Как говорится, дух свободы опьянил. К тому же Аристагор действовал очень искусно, направив гнев народа именно на тиранов, которые были ставленниками персов. Правителей изгнали, а это автоматически вело к конфликту с державой Ахеменидов. Не исключено, что это понимание пришло к эллинам позднее. Тем временем в города доставили тиранов, арестованных в Миунте. Сограждане их просто отпустили на все четыре стороны, не повезло только Кою из Митилены. Не в добрый час он и Гистией попросили у Дария награду за скифский поход, поскольку ни тому ни другому она добра не принесла. Гистией оказался в далеких Сузах на положении почетного пленника, а