посоветовали Артафрену не слушать Гиппия. Но было уже поздно. Сатрап заявил, что если афиняне хотят спокойно жить, то пусть принимают изгнанника назад. Граждане Афин наотрез отказались подчиниться воле персов и в случае необходимости решили воевать против Дария. Такой расклад внушал Аристагору шансы на успех, поскольку он хотел в Афинах позиционировать себя как человек, который освободил малоазийских эллинов не только от тирании местных правителей, но и от власти персов. Изображая из себя непреклонного борца против Дария и его сатрапов, авантюрист хотел заработать на этом политический капитал.

Выступая перед собранием афинян, Аристагор был в родной стихии. Это спартанцы любят говорить кратко, а граждане Афин знают толк в красноречии. Милетянин превзошел сам себя, подробно рассказав о несметных богатствах Азии и слабости армии Дария. Договорился даже до того, «что персы не употребляют ни щитов, ни копий и что их легко одолеть» (Herod. V, 97). Глупость сказал несусветную, но афиняне в нее поверили! Когда же Аристагор заявил о том, что Милет является афинской колонией, а потому негоже метрополии оставлять его в беде, афинское собрание постановило оказать малоазийским эллинам военную помощь. Быстро снарядили 20 пентеконтер и под командованием стратега Меланфия отправили к берегам Анатолии.

Не надо думать, что афиняне пожадничали и выделили для ведения боевых действий всего два десятка кораблей. Дело в том, что военный флот Афин в это время насчитывал от 48 до 70 судов. Поэтому говорить о том, что афиняне оказали малоазийским эллинам несущественную помощь, не приходится. Отослав практически половину наличного флота к побережью Малой Азии, граждане Афин обозначили всю серьезность своих намерений.

Как заметил Геродот, «эти-то корабли и положили начало бедам как для эллинов, так и для варваров» (V, 97).

2. Сарды в огне. 498 г. до н. э

По прибытии в Милет Аристагор объявил согражданам о том, что Афины решили поддержать эолийцев и ионийцев в борьбе с персами. Начало боевых действий он отложил до тех пор, пока не придет обещанная помощь, а пока стал действовать исходя из сложившейся обстановки. Посланники Аристагора пришли во Фригию, где проживали переселенные Мегабизом в Азию пеоны, и от имени правителя Милета предложили им воспользоваться удобным моментом и возвратиться на родину. Если пеоны сумеют добраться до моря, то эллины на кораблях доставят их домой.

Большая часть пеонов с радостью откликнулась на это предложение и покинула Фригию. Об этом узнал Артафрен и отправил в погоню за уходившими на запад пеонами отряд кавалерии. Сатрап рассчитывал, что вместе с женами и детьми мятежники далеко не уйдут. Но было уже поздно. Когда всадники Артафрена достигли побережья Эгейского моря, беглецы успели скрыться на Хиосе. Персидский военачальник без кораблей не мог попасть на остров, флот ионических греков уже не подчинялся царю Дарию. Однако и отступать просто так командующий возможным не посчитал и отправил на Хиос доверенного человека, передавшего пеонам приказ вернуться во Фригию. Но для людей, почувствовавших себя свободными, грозные слова перса были лишь пустым сотрясением воздуха. Вскоре хиосские корабли перевезли пеонов на остров Лесбос, а лесбосцы доставили их в город Дориск, расположенный около устья реки Гебр. Оттуда пеоны отправились по домам. Своими действиями Аристогор просто навредил Дарию, поскольку никаких стратегических последствий для дальнейшего хода восстания бегство пеонов из Фригии не имело.

Главные события развернулись тогда, когда на помощь малоазийским эллинам прибыл афинский флот. Вместе с афинянами прибыли пять боевых кораблей под командованием стратега Евалкида из Эретрии, города на острове Эгина. Эретрийцев и милетян связывали давние дружеские отношения. В свое время Милет оказал поддержку Эретрии в войне против Самоса и городов Халкидики, и теперь уже эретрийцы пришли друзьям на помощь. На военном совете стратеги и военачальники эллинов решили не отсиживаться по городам в ожидании персидского вторжения, а нанести удар первыми. Главной целью атаки были выбраны Сарды.

Это было разумно. Во-первых, столица Лидии была первоклассной крепостью, и в случае ее захвата эллины отодвигали войну от границ Ионической Греции и Эолиды. Персам было опасно идти на Милет и другие города, оставляя в тылу неприступные Сарды. Во-вторых, если мятежникам будет сопутствовать успех, то появлялся шанс поднять на восстание лидийцев. И в-третьих, в Сардах правил брат Дария Артафрен, которого можно было попытаться взять в плен. В этом случае сатрап мог стать разменной монетой в переговорах с царем. В целом план эллинов был хорош, но вот его исполнение оставляло желать лучшего. Хотя изначально ничего не предвещало неудачи.

Аристогор критически относился к своим талантам военачальника и потому уступил главное командование младшему брату Харопину и стратегу Гермофанту. Что само по себе было очень хорошо. После этого объединенный эллинский флот прибыл в Эфес. Город наполнился тысячами воинов, на улицах и площадях толпились гоплиты в бронзовых и льняных панцирях, а моряки заполонили порт. Стратеги снова собрались на совет и пришли к выводу, что на Сарды лучше идти не по новой дороге, построенной персами, а вдоль реки Каистр[35]. В этом случае появлялся шанс застать Артафрена врасплох. Взяв проводниками местных жителей, эллины выступили в поход. Греческая армия промаршировала на восток, затем резко свернула на север, перевалила через Тмол и вышла к Сардам.

Для персов это было полной неожиданностью. Артафрен мирно дремал после обеда в своих покоях, когда прибежавший начальник гарнизона доложил, что к городу приближается вражеская армия. У сатрапа сон как рукой сняло, и через секунду он был на ногах. Ударив в медное било, Артафрен вызвал слуг, повелев принести оружие и доспехи. Пока его снаряжали на битву, сатрап отдавал распоряжения подчиненным военачальникам. Понимая, что времени для организации обороны на главной городской стене у него нет, Артафрен отдал приказ всем персам собраться на акрополе. Его гораздо легче защищать из-за выгодного местоположения, да и сам периметр укреплений был гораздо меньше. Пусть персидские воины не берут с собой ничего, кроме оружия, все убытки им возместят после сражения.

Сатрап вышел из дворца и поднялся на башню у ворот. В лучах солнца ярко блестели пластины его чешуйчатого панциря, порывы ветра трепали за плечами пурпурный плащ. Огромная равнина была перед царским братом как на ладони, и по приближающимся тучам пыли Артафрен определил местоположение греческой