– Ни в коем случае не лишнее! – У Жермена аж брови поползли наверх, он вообще на диво эмоционален внешне. Но попаданец не раз улавливал, что под маской канонического француза скрывается совсем другая личность.

Небольшого роста, вёрткий, похожий на обезьянку суетливыми движениями, бывший офицер французской армии опасен. Из маленьких бесцветных глазок немолодого мужчины, скрывавшихся под косматыми бровями, глядела Смерть. Когда он переставал активно гримасничать, сосредотачиваясь на чём-либо, это хорошо заметно… и страшно. По обмолвкам можно понять, что он прошёл едва ли не все войны, в которых участвовала Франция.

Привычно натянув маску чудаковатого старичка, в очередной раз принялся объяснять – как полезно фехтование в бою и в обыденной жизни. Не то чтобы Алекс не запомнил с первого раза… но если учителю это нравится, то почему бы и не послушать?

По его словам, фехтование полезно везде – от постельных игр, до кулинарии и бизнеса. Доля истины в этих утверждениях имелась, умение просчитать своего противника за считанные секунды всегда пригодится.

Занимались на конюшне неподалёку от дома француза – благо, жил он в том же районе, что и парни. Не самое лучшее помещение, но особого выбора нет. В Нью-Йорке спортивные клубы имеются, но достаточно немногочисленные. К тому же делятся они достаточно резко – на плебейские, где занимаются банальным мордобоем по большей части весьма сомнительные личности, и аристократические, куда актёрам путь заказан. Так что приходится снимать угол в конюшне по два цента за урок.

– Ничего, – сдержанно похвалил Жерар учеников, – ты, Алекс, уже не совсем деревянный, раньше-то на марионетку походил, дёргался так же. Теперь же фехтуешь не хуже драгуна-первогодка, только что кисть слабовата, нормальный палаш не потянешь, не твоё. Можешь натренировать, разумеется, но для этого не один год понадобиться. Фред… талантлив, больше добавить нечего. Я бы с тобой позанимался всерьёз, все данные имеются.

Парни быстро переглянулись и англичанин кивнул.

– Конечно, месье Жерар, я согласен.

– Вот и славненько, – с явственным облегчением сказал пожилой мужчина, – на тех же условиях.

Обтерев торсы влажными полотенцами, и поменяв рубахи с нижним бельём, друзья оделись, распрощались с наставником и отправились домой, обсуждая недавнюю тренировку.

– Талант… это здорово, – протянул Алекс, – нет, не завидую, если что!

– Да я и не думал! – Возмутился Фред, смешно поднимая брови и округляя глаза.

– Да знаю… прости, само вырвалось. У меня к спортивным достижениям или физическим кондициям вообще зависти нет. Вот если кто-то умён, да учиться умеет… тут да. У самого мозги есть, но ленив.

– Есть такое, – усмехнулся друг, перепрыгивая через лужу, – учишься ты так, что аж пар из ушей, но видно, что через силу. Ты учёбу как тяжёлую работу воспринимаешь.

– Ты заметил, как на тебя один из конюхов пялился? – Сменил тему Алекс.

– Да… не в первый раз уже. Думал сперва, что содомит какой, хотел уже поговорить с ним на эту тему – вдумчиво, с кастетом, – англичанин агрессивно хрустнул пальцами, содомитов он не любил отчаянно. В трущобах процветали всяческие пороки и Фред насмотрелся… Да что говорить, если даже попаданец успел увидеть самые неприглядные стороны человеческой жизни, хотя в трущобах жил по сути всего ничего. И то… от педерастии до педофилии и инцеста, нередко всё вместе[65]…

– Тут что-то другое, – задумчиво ответил Алекс, – он на тебя смотрел, как будто… да, на знакомого. Может, твоего отца знал? А теперь видит, что похож вроде, но подойти не решается – ты ж сейчас одет прилично, не отребье какое из трущоб. Как воспримешь попытку конюха познакомиться, бог весть.

– А… да что гадать! – Фред решительно развернулся назад к конюшне, – давай-ка спросим, да и всё.

Несколько минут быстрым шагом и вот они снова в конюшне.

– Парни, где этот ваш… долговязый такой старикан, со следом ожога на щеке, – поинтересовался попаданец.

– Жжёный-то? – Насторожился чернявый конюх средних лет, с роскошными усами с проседью, свисавшими вниз и пышностью соперничающими с беличьими хвостами, – а зачем вам?

– Пф… бить не будем, просто вопросы возникли. Можешь позвать? В воздух взлетела центовая монетка, опустившись в ладонь конюха. Усатый дематериализовался так шустро, что попаданец аж глаза протёр – вот был человек и нет его… А, ясно, меж тюков сена проход.

– Я Алан, – хрипло сказал прихромавший Жжёный, – чего вам, господа хорошие?

– Да вот, решили поинтересоваться, – бодро начал Кузнецов, разминая пальцы, – что же ты это на моего друга пялишься, когда он переодевается.

Старик возмущённо открыл рот… закрыл…

– Да чтобы я… да никогда… я женат два раза был!

– Так чего пялишься-то? – Не повышая голоса переспросил попаданец, нехорошо прищурив глаза.

– Так это… на дружка моего похож. Мордой лица не очень, а вот родимое пятно на плече вроде как фамильное ихнее. Издалека не вижу, но похоже, вот и выглядываю – он, не он…

Фред фыркнул и быстро скинул сюртук с рубахой и нижним бельём с торса.

– Погодь, – остановил его Алекс в последний момент, – какое там пятно родимое было у твоего дружка и откуда он? А то знаю я таких…

– Так это, – заморгал старик, – треугольная такая, но кривая, с ямкой как будто.

– А как моего деда звали? – Подозрительно поинтересовался Фред.

– Артур, – отозвался старик не задумываясь, – Артур Виллем, из тех самых Виллемов, из Уэльса. Мы с ним в Кардиффе познакомились, потом дорожки разошлись – он в Лондон двинул счастья искать, я вот в Нью-Йорке оказался.

– А тех самых, это что значит?

– Ну так… из тех Виллемов, что танами[66] в старину были, а как англы в Уэльс пришли, так их с земель согнали и право на дворянство не подтвердили[67].

* * *

По дороге домой Фред очень решительно завернул в магазинчик и купил бутылку виски.

– Нажрусь, – мрачно сказал он, – ибо крушение иллюзий. Всю жизнь ирлашек презирал, а тут сам ирлашкой оказываюсь. Ну… пусть валлийцем, один хрен. Да ещё и почти дворянином.

Алекс показательно сочувствовал, с трудом сдерживая усмешку. Пару стаканчиков опрокинул вместе с другом, а потом сел за старый кухонный стол и начал писать список великих кельтов и как бы англичан, но с изрядной долей кельтской крови.

Столь специфические знания появились после нескольких посещений ирландских профсоюзов. И пусть посещал он их не ради идеалов справедливости, а ради прекрасных глаз Лиры… но наслушался по самое не могу. Пусть даже информация нередко вызывала сомнение, но звучала вполне достоверно.