Таким образом, удачным артналетом Шуйский выиграл не только время! Необходимость вести к городу длинные траншеи поневоле сужала фронт наступления Батория. Гарнизон в этих условиях мог перебрасывать на отражение штурма силы со «спокойных» участков стены. Не стоит думать, что русские воеводы в это время бездействовали. Во-первых, по свидетельству секретаря королевской канцелярии ксендза Пиотровского, они освещали ночью места работ с помощью зажженной деревянной башни, которую воздвигали в сумерках над крепостной стеной. При помощи этой подсветки, горящей вплоть до полуночи, защитники Пскова прицельно обстреливали польские окопы ядрами и пулями, чем существенно затрудняли работы. Но главное, заметив благодаря дополнительному освещению места установки осадных батарей, русские ратники получили возможность заранее укрепить опасное направление.

Потом, как пишет автор «Повести…», поляки «…месяца сентября в 4 день ночью прикатили и поставили туры. Первые — у церкви человека божия Алексея, на расстоянии около полупоприща[31] от града Пскова, тут решено было съезжать двору; также и другой двор турами защитили, рядом с первым, но ближе к Великой реке; да туры боевые поставили: один против Свиных ворот, вторые — против Покровской угловой башни, третьи туры боевые — за Великою рекою против того же Покровского угла. Все пять тур засыпали в ту же ночь землею. В пятый день сентября приволокли и поставили в три боевые туры орудия…»

Из этого рассказа видно, что Стефан Баторий планировал провести штурм хорошо укрепленного города на узком участке — чуть больше версты. Для опытного воеводы, считавшегося одним из лучших полководцев Европы, — не самое удачное решение. Однако так поступить его вынудили обстоятельства: активные действия гарнизона и сокрушительный огонь со стен убедили короля в том, что без траншей и тур к городу лучше не соваться, а проводить осадные работы вокруг всей стены было слишком тяжело и долго. Меж тем до зимних холодов времени оставалось немного.

Еще одни сутки у королевских пушкарей ушли на подготовку. А затем «…месяца сентября в 7 день, в четверг, в первом часу дня, начали бить из орудий по городу — из трех тур, из двадцати пищалей; и били по городу беспрестанно весь день до ночи. Так же и утром пять часов по граду били из орудий и разбили двадцать четыре сажени городской стены до земли, и Покровскую башню всю до земли сбили, и у Угловой башни разрушили весь охаб[32] — до земли, и половину Свиной башни сбили до земли, и стены городские разбили местами на шестьдесят девять саженей. Все это разбили и городскую стену во многих местах проломили».

Таким образом, пушкари Батория показали себя с самой лучшей стороны. Эффективность их огня оказалась небывало высокой. Но как видно из дальнейших событий, она не стала сюрпризом для русских воевод. Еще в то время, когда ратники Батория рыли траншеи, по другую сторону каменной стены русские ставили частоколы, копали рвы, насыпали валы. А пока королевская артиллерия крушила стены и башни Большого города между реками Великой и Псковой, царские воины и жители посада устанавливали на новой линии обороны снятые с этих стен пушки и пищали.

В общем, когда 8 сентября войска Батория пошли на приступ, их ждала не только жаркая, но и хорошо продуманная встреча. В первой атаке полякам удалось захватить две башни: разрушенную Покровскую и наполовину целую Свиную. Со второй они тут же открыли огонь по городу. Однако длился он недолго. Сначала с Похвального раската плюнул огнем знаменитый «Барс», а затем русские розмыслы взорвали заложенный под башню порох. Раздался страшный грохот, и бесформенная груда камней стала могилой для захвативших Свиную поляков. А потом из поднятой взрывом пыли на ошеломленного врага обрушились русские ратники.

В первых рядах шли с иконами монахи: Арсений — келарь Печерского монастыря, Иона Наумов — казначей Снетогорского монастыря и игумен Мартирий. Все трое «в миру» были детьми боярскими, а потому их участие в вылазке вряд ли можно считать импровизацией. С увеличением точности стрельбы огонь врага все чаще концентрировался на командирах наступающих колонн. Потеря же управления в условиях такого численного перевеса, что был у поляков, грозила защитникам крепости катастрофой. Поэтому Шуйский подстраховался, снабдив атакующие отряды «кадровым резервом». Святые отцы, кстати, показали себя в рукопашной схватке с самой лучшей (в военном отношении) стороны…

Вскоре русские ратники не только вытеснили поляков из пролома, но и ворвались во вражеские траншеи. Удержать их, конечно же, было невозможно, а на то, чтобы быстро завершить разгром, сил у воинов недоставало. В этот момент, рассказывает нам «Повесть…», на помощь мужчинам пришли храбрые горожанки: «Тогда все бывшие в Пскове женщины, по домам сидевшие, хоть немного радости с печали узнали, получив благую весть, и забыв о слабости женской, и мужской силы исполнившись, все быстро взяли оружие, какое было в доме и какое им было по силам. Молодые и средних лет женщины, крепкие телом, несли оружие, чтобы добить оставшихся после приступа литовцев; старые же женщины, немощные телом, несли в своих руках короткие веревки, собираясь ими литовские орудия в город ввезти. И все бежали к пролому, и каждая женщина стремилась опередить другую. Множество женщин сбежалось к проломному месту, и там великую помощь и облегчение принесли они христианским воинам. Одни из них, как уже сказал, сильные женщины, мужской храбрости исполнившись, с литвою бились и одолевали литву; другие приносили воинам камни, и те камнями били литовцев со стен города и за нею; третьи уставшим воинам, изнемогшим от жажды, приносили воду и горячие их сердца утоляли водою…»

Упорное сражение длилось больше шести часов. Дольше всего не удавалось сбить противника с наскоро укрепленных им развалин Покровской башни. Тогда, как рассказывает «Повесть…», «государевы же бояре и воеводы вновь бога на помощь призвали и христианский бросили клич, и в едином порыве все, мужчины и женщины, бросились на оставшихся в Покровской башне литовцев, вооружившись кто чем, как бог надоумил: одни из ручниц стреляли, другие камнями литву побивали; одни поливали их кипятком, другие зажигали факелы и метали их в литовцев, и по-разному их уничтожали. Под Покровскую башню подложили порох и подожгли его, и так с божьей помощью всех оставшихся в Покровской башне литовцев уничтожили, и по благодати Христовой вновь очистилась каменная псковская стена от поправших ее поганых литовцев». Вряд ли слова автора стоит понимать дословно. Скорее всего, во время последней атаки был взорван заранее оставленный под Покровской минный заряд, аналогичный тому, что в середине боя обрушил ее соседку — Свиную башню.