Раздался еще один взрыв, более мощный, окружение государя разметало в разные стороны. На снегу неподвижно лежали несколько тел – царя, тяжело раненного в обе ноги, оглушенного Дворжецкого и самого бомбиста.

Полковник Дворжецкий упал навзничь и на минуту престал воспринимать окружающее. Но потом сквозь дым и снежную пыль он услышал слабый голос: "Помоги!" Пошатываясь, полковник поднялся и приблизился к императору. Вид Александра Николаевича был ужасен – одежда сорвана взрывом, правая нога оторвана напрочь, левая, раздробленная, держалась на каких-то лоскутках ткани. Горячая кровь, дымясь на морозе, обильно заливала снег. Полицмейстер помог государю подняться и прислониться спиной к решетке. Александр Николаевич оперся руками о мостовую и в изнеможении закрыл глаза.

– Государь ранен! – разнесся над каналом чей-то истошный крик.

Сразу же набежали люди – случайные прохожие, казаки, кадеты, возвращавшиеся с парада, ротмистр Колюбакин и капитан Кох. Они подняли императора на руки и положили в сани. Кто-то предложил отнести Александра Николаевича в ближайший дом, чтобы оказать первую помощь. Царь, услышав это, чуть приоткрыл глаза и еле слышно прошептал:

– Во дворец… Умереть – там…

После чего потерял сознание.

1 марта, воскресенье

Зимний дворец

Сани быстро понеслись к Зимнему дворцу. Жандармский ротмистр Колюбакин поддерживал государя, обхватив обеими руками то, что осталось от когда-то сильного тела. По дороге Александр Николаевич очнулся и тихо спросил:

– Ты ранен, Колюбакин?

– Никак нет, Ваше Величество! – сквозь спазмы в горле произнес жандарм.

Александра Николаевича на руках внесли во дворец. Сначала никак не могли втиснуться в узкие деревянные двери, пришлось их вышибать. Умирающего решили положить в кабинете. По пути на второй этаж кровь императора капала на мраморные ступени лестницы, отмечая его последний путь.

В кабинете Александра Николаевича положили на диван, немедленно послали за докторами и цесаревичем. Государь был без сознания, его лицо сделалось смертельно бледным. Прибежал фельдшер Коган и попытался пережать артерию на левом бедре, но ничего не вышло – рана была слишком обширной и глубокой. Вслед за ним в кабинет спешно прибыл придворный медик, знаменитый доктор Боткин. Он осмотрел императора и приказал приготовить камфору.

Кабинет постепенно наполнялся людьми. Вошел наследник Александр Александрович, вместе с ним – жена и сын Никки в синем матросском костюмчике. Цесаревна все еще сжимала в руках коньки, которые сегодня так и не понадобились. Великий князь Михаил Николаевич громко отдавал приказания слугам, позади него стояли члены императорской фамилии, сановники и духовник государя.

Внезапно двери распахнулись и вбежала княгиня Юрьевская. Она рухнула на тело Александра Николаевича и, покрывая его руки поцелуями, зарыдала навзрыд: "Саша! Саша!". На княгине был розовый, с белым рисунком пеньюар, который немедленно стал красным от крови. Вслед за Юрьевской зарыдали все великие княгини.

Агония продолжалась почти час. Во дворец спешно примчался петербургский генерал-губернатор и подробно доложил о покушении – один преступник схвачен, второй, тяжело раненный, находится в тюремном госпитале. Его пытаются спасти, чтобы успеть допросить. Но шансов мало – скорее всего, он скоро умрет. Это был тот самый заговорщик, что бросил вторую, роковую для государя бомбу. Вместе с императором во время покушения пострадали восемь человек, в том числе четырнадцатилетний мальчик.

Наследник молча выслушал доклад и подошел Боткину.

– Есть ли хоть какая-нибудь надежда? – спросил он тихо.

– Никакой, – ответил Сергей Петрович и, чуть помедлив, добавил: – Но можно продлить жизнь его величества на час, если постоянно впрыскивать камфору…

Цесаревич отрицательно покачал головой и приказал камердинеру Трубицину вынуть из-под спины государя подложенные слугами подушки. Александр Николаевич захрипел, глаза его остановились.

Боткин сказал, обращаясь ко всем в кабинете:

– Государь кончается.

Семья и сановники приблизились к умирающему. Его глаза смотрели без всякого выражения, никого уже не видя. Или, может быть, государь что-то видел, но совсем иное, уже недоступное для простого смертного… Боткин взял окровавленную руку Александра Николаевича, послушал пульс. Потом распрямился и объявил твердым голосом:

– Государь император скончался.

Княгиня Екатерина Юрьевская громко вскрикнула и рухнула без чувств на пол. Все, крестясь, встали на колени, духовник начал читать молитву. Любимая собака императора, Милорд, ползавшая около окровавленного тела хозяина, жалобно и протяжно заскулила.

В 15 часов 35 минут пополудни с флагштока Зимнего дворца медленно пополз вниз черно-желтый императорский стяг.

Через пять минут, отдав необходимые распоряжения, Александр Александрович вместе с семьей покинул кабинет. За короткое время с ним произошла разительная перемена – он как будто родился заново. Навсегда исчез прежний цесаревич, любивший развлекать друзей маленького Никки, разрывая руками колоду карт или завязывая узлом железную кочергу. Появился новый император, Александр III, на плечах которого уже лежал груз государственной ответственности. Его могучая фигура распрямилась, в глазах светилась решимость.

– Ваше Величество, не будет ли каких-нибудь распоряжений? – обратился к нему генерал-губернатор

– Распоряжений? – переспросил Александр Александрович. – Конечно же, будут. Сегодня же собрать в Аничковом дворце кабинет министров, охрану столицы поручить гвардейским частям. Если будет необходимо, вызовите дополнительные войска.

Государь сделал знак рукой и вместе с женой Марией Федоровной покинул Зимний. Миниатюрная фигура императрицы, как всегда, подчеркивала могучее телосложение Александра Третьего.

Перед дворцом собралась толпа, охрана еле сдерживала натиск. Все хотели увидеть нового государя. Александр Александрович быстрыми шагами направился к своему экипажу, за ним семенила маленькая жена. Никки остался пока во дворце, под присмотром супруги великого князя Михаила Николаевича, Ольги Федоровны.

Когда царь сел в коляску, в толпе кто-то крикнул: "Ура государю!". Приветствие подхватили, оно покатилось по Дворцовой площади и ближайшим улицам. Александр Александрович помахал толпе рукой и захлопнул дверцу коляски. Экипаж покатился по мостовой, его сопровождала сотня казаков Донского полка. Их блестящие пики грозно горели в последних лучах мартовского солнца.

Из кабинета Александра Николаевича вынесли бесчувственную княгиню Юрьевскую и осторожно доставили в ее собственные покои. Придворные доктора наконец занялись телом скончавшегося императора.

Где-то в глубине дворца плакал маленький Гога, потерявший сегодня отца и лишенный внимания матери. Тихо скулил Милорд…