— Как же, поверил я тебе! — усмехнулся Гера. — Небось до сих пор в куклы играешь. А я с восьми лет со шпаной вожусь.

— Нашел чем гордиться! Ты бы лучше в школу ходил… А чего это мы убегаем, как шпионы? Ты кого-то боишься?

— Никого я не боюсь. Так надо. И запомни: никогда не спрашивай ничего лишнего. Целее будешь.

— А ты со мной так не разговаривай!

— Ладно, тебе — направо, мне — налево. Расходимся.

— А ты куда теперь?

— На кудыкину гору. Дело есть.

— И я с тобой, можно?

Они встали посреди улицы, сверля друг друга взглядами.

— Ты чего ко мне привязалась? — сердито спросил Гера.

— Это ты от меня отклеиться не можешь, — точно так же ответила Галя. — Ты, кстати, знаешь, что твой папаша требует от моей матери тысячу долларов?

— Это еще зачем? И он не папаша, а отчим.

— Не важно. За то, что ты якобы покалечился. Из-за меня. Ты с ним сговорился, да?

— Была бы мальчишкой — двинул в глаз.

— Ничего другого от тебя и ждать нельзя. Теперь вижу, что ты не в курсе. Значит, отчим твой — шантажист?

— Выходит, так. Я с ним разберусь, не волнуйся. Он к вам дорогу забудет. Ладно, поехали в универмаг.

— А что мы там будем покупать? — спросила Галя, семеня рядом.

— Детскую коляску и подгузники, — не оборачиваясь, ответил Герасим. Пригодятся. А теперь слушай меня внимательно…

У Геры созрел план, в котором нашлась роль и для его подруги. Это даже хорошо, что она оказалась рядом. Пусть примет участие в «мероприятии». Только бы не струсила, но, судя по всему, характер у нее есть. Со временем может выйти толк. И она не шалава какая-нибудь, вроде Людки и других девчонок. И красивая, хотя это неважно. Был бы ум. Вот и проверим, можно ли на нее положиться, или нет? Покосившись на Галю, он спросил:

— У тебя сейчас дома никого нет?

— Пусто, а что?

— Одолжишь мне какое-нибудь свое платье? Надо.

— Идем, — без лишних расспросов согласилась Галя.

Обошлось без примерок, Гера не привередничал, к тому же они с Галей были приблизительно одного роста.

— Лифчик дать? — ехидно спросила она.

— Пожалуй, — подумав, согласился он. — Все должно выглядеть натурально.

— Тогда я поищу у мамы.

Минут через десять, когда Герасим был полностью экипирован, Галя критически осмотрела его и заставила пройтись по комнате.

— Туфли не жмут? Хорошо, что у тебя ступня тоже маленькая. А ты, оказывается, премиленькая. Просто ангелочек. Надо еще беретик. И можно чуть-чуть подкрасить губы. И очки забыли.

Гере пришлось стерпеть и эту противную процедуру. Покончив с гримом, Галя подвела его к зеркалу. В нем отразились две девочки, одна — с темными волосами, другая — с золотистыми.

— Если ноги красивые, можно носить и короткую юбку, — солидно сказала Галя. — Тебе идет.

— Какое же я чучело в этом наряде! — усмехнулся Гера.

— Наоборот, как куколка. Просто у тебя другая психология, мужская. Поэтому неудобно. Бери пример с Дастина Хоффмана. А теперь скажешь наконец, что ты задумал? Ограбить банк?

— В таком виде у меня только один путь — на панель, — вновь усмехнулся Гера и посмотрел на часы. — Пора.

1

Укромный уголок на студии они так и не нашли, пришлось отправиться в открытое кафе напротив. Неделя-две — и цветастые зонтики снимут, пластмассовые столики и стулья уберут, а пока еще можно было, запахнувшись в плащ, выпить на свежем воздухе чашку горячего чая с лимоном. Легкий ветерок совсем растрепал соломенную гриву сценариста, и Карине вдруг захотелось причесать его своей расческой.

— Вы что, близоруки? — спросила она. — То щуритесь, то глядите куда-то… в никуда. Не хотите смотреть на людей?

— Угадали, — усмехнулся Колычев. — А очки не ношу потому, что, если будут бить морду, могут попортить битым стеклом глаз. Разумно?

— Вполне. Наверное, у Вас был в этом деле опыт.

— Просто предусмотрительность.

— Тогда и шляпу носить не стоит. Бывает, отрывают поля вместе с ушами.

— Это хорошо, что у Вас есть чувство юмора. Селена в моем представлении не столько трагическая фигура, сколько комическая. Думаю, Вы справитесь с ролью.

— А я еще вообще не решила, буду ли играть в фильме.

— Не ломайтесь. Ведь Вам хочется? — с грубоватой прямотой спросил он.

— Допустим, что так. — Карина была вынуждена признать это, но следующий вопрос ее немного огорошил:

— Расскажите о себе. Мне интересно. Вы замужем? И конечно, несчастливы?

— Что-то Вы наглеете прямо на глазах, — улыбнулась она, вертя кольцо на пальце. — Раньше на детских сеансах перед фильмом показывали такой киножурнал «Хочу все знать!». Жаль, если Вы уже не застали. Почерпнули бы много полезного.

— Ну, раз Вы не хотите, я сам расскажу про Вас, — произнес Колычев, впервые не отводя взгляда. Даже наоборот, он смотрел так, будто пытался загипнотизировать.

Карина почувствовала и легкое волнение, и страх. Не обращая внимания на ее предостерегающий жест рукой, Колычев начал:

— Замуж Вы вышли довольно рано, лет в двадцать, еще не успев как следует пожить для себя, и сразу же родили ребенка, мальчика. Пытались продолжать сниматься в кино, но роли Вам предлагали все хуже и хуже, совсем эпизодические, и Вы от обиды и злости уверили себя, что все это — чепуха, главное — семья, дом. Муж и ребенок. А кино обойдется без Вас. И Вы очень хорошо вжились в новую роль, играли ее от всего сердца — роль любящей жены и матери, хранительницы домашнего очага. Но где-то в глубине души пряталась коварная мысль, как бы Вы ни старались ее запрятать: годы-то проходят. Неужели это все? Все, для чего я была рождена на свет? И вот неожиданно наступил день, когда Вы поняли: да провалитесь вы в болото, я молода и красива, и талантлива, и почему всё, Колычев развел руками, словно пытался обхватить окружающий их мир, — всё это не принадлежит мне? Почему я не живу, а существую? И муж, и сын живут своей жизнью, Вы отдали им все, и теперь пора заняться собой. Стоя перед зеркалом, Вы сказали себе: «Я свободна». И повторили это еще раз, вслух. Хотя в квартире, кроме Вас, никого не было… Ну, я угадал?

Карина слабо улыбнулась в ответ. Она настолько была поражена его словами, что растерялась. Он понял ее лучше других. Этот «сукин сын», как сказал бы о нем Клеточкин, угадал даже немую сцену в комнате, перед зеркалом, будто стоял за ее плечом.

— Вам не сценарии, а гороскопы составлять, — тем не менее язвительно сказала она. — Все, что Вы тут наболтали, — полная ерунда. И у меня не сын, а дочь. Ясновидящего из Вас не выйдет.