– Я узнал у людей во дворце про твоего дедушку. Он в полном порядке. Думаю, что император арестовал его, чтобы защитить.

Эщин была рада услышать добрые вести, но ей все равно было неспокойно.

– Похоже, мы оба должны сидеть взаперти ради нашей безопасности.

– Здесь довольно скучно, да?

– Нет. В комнате множество занимательных вещей, поэтому изучать их было довольно увлекательно, – ответила Эщин.

Кабинет Юджина правда казался ей довольно интересным. Девушка еще никогда не видела столько новых вещей и вела себя как любопытный ребенок. Она долго рассматривала перьевую ручку, а еще ей понравился деревянный шар, на котором были изображены страны мира.

– Он называется «глобус», а Чосон находится здесь.

– Я уже нашла. А Америка находится вот здесь.

Эщин протянула руку и указала на США на глобусе, а затем попыталась измерить расстояние между двумя странами. Она посчитала, что Америку и Чосон разделяют две с половиной ее ладони. Слишком далеко, чтобы побывать там и быстро вернуться обратно. После того как Эщин закончила измерять расстояние и остановилась на Америке, рука мужчины легла на ее руку.

– А по моим подсчетам, полторы ладони. Так что я быстро смогу вернуться.

Эщин грустно улыбнулась его словам.

Юджин также сообщил, что Стеллу, ее учительницу, освободили, и теперь Эщин могла вернуться домой.

– Ты свободна. Я был бы рад отпустить тебя сейчас, но лучше тебе вернуться домой завтра. К сожалению, я не смогу тебя проводить, так как утром должен быть в академии.

Эщин улыбнулась. Она взяла со стола матрешку и огорчилась, увидев на ней трещину, но Юджин открыл ее и достал еще одну фигурку. Эщин завороженно смотрела на игрушку, словно ребенок, а потом сама стала вынимать фигурки, пока не дошла до последней, самой маленькой. Юджин наблюдал, как девушка с сосредоточенным лицом разбирает матрешку, как, добравшись до последней фигурки, она широко улыбнулась и повернулась к нему. Он не мог оторвать от нее глаз.

– Ее подарил мне Джозеф. Для него я всегда оставался ребенком.

– Я тоже о тебе так думаю.

Гладя ему в глаза, Эщин нежно дотронулась до его щеки. Он накрыл ее руку своей. Так они простояли несколько минут, глядя друг другу в глаза.

Глава 11

Пятна на белых одеждах

Беспокойство Юджина усиливалось. Японская армия и правда вторглась на территорию Чосона, а потому вероятность войны увеличивалась. Более того, Такаси, убежденный, что Чосон является колонией Японии, первым делом после приезда в страну заявился в дом Эщин. Необходимо было обеспечить безопасность ее семье.

Юджин пришел к Хисону в лавку «Все, что душе угодно», где тот выпускал газету.

– Полковника, которого мы видели в «Глори», зовут Такаси Мори. Хочу узнать, как ему удалось так быстро занять высокую должность. Вы, случайно, не слышали о нем, когда учились в Японии? Любая информация была бы полезной, поэтому я и пришел сюда к вам.

– Среди семей сёгунов, которые вторглись в Чосон в тысяча пятьсот девяносто втором году, была довольно знатная семья с фамилией Мори. Если он из этой семьи, то после императорской она вторая по влиятельности.

Лицо Хисона было серьезным и сосредоточенным. Одетый в костюм, он и правда был похож на редактора газеты.

– Семья Мори разделяет взгляды японских консерваторов, которые продвигают идеи силового давления на Чосон для того, чтобы установить отношения между двумя странами. Они верят, что таким образом Япония сможет восстановить в стране порядок, и эта их идея для нас довольно опасна.

Худшие догадки Юджина подтвердились. В порту Чемульпо Хаяши поручил Такаси проследить за ситуацией, а сам отплыл в Японию, чтобы передать документ, который станет договором о японо-корейских отношениях.

День за днем ситуация вокруг Чосона менялась, что не сулило ничего хорошего ни стране, ни ее жителям. Казалось, что предотвратить беду уже невозможно.

В ресторане японского гостевого дома сидели Ванык и Такаси, которого министр пригласил для разговора. Мужчина попробовал угощение, и Ванык спросил, нравится ли ему еда, но тот, казалось, даже не слушал его. Раздраженный Ванык выругался по-корейски и перешел к основной части разговора.

– Я огорчен, что министр Хаяши отказался от сотрудничества. Давайте не будем повторять таких ошибок, ведь мы должны быть союзниками, верно? Я слишком хорошо знаю чосонцев и могу сказать, что их легко контролировать, они готовы на все ради куска хлеба. А если пообещать им конфету, то разобьются, но сделают все, что прикажешь. Ну а если откажутся, будут избиты.

Гладя на Ваныка, Такаси улыбнулся одни уголком губ и сказал:

– Человек, пытающийся продать свою страну, должен лучше стараться.

– Вы говорите по-корейски?

Насмехаясь над невежеством Ваныка, Такаси продолжил:

– Не все так просто, как вы говорите. Чосону удалось продержаться до сегодняшнего дня, несмотря на вторжение китайцев и японцев. И знаете почему? Каждый раз, когда происходит что-то подобное, простые люди готовы жертвовать своими жизнями ради защиты родной страны. Они называют себя «Армией справедливости». Это потомки людей, состоявших в «Армии справедливости» во время Имджинской войны[8], которые присоединились к этой организации в тысяча восемьсот девяносто пятом году. Чем, по-вашему, занимаются дети тех людей?

– Да что они могут? Если бы эти идиоты могли хоть что-то, я был бы уже мертв. – Ванык был сбит с толку словами Такаси, которому министр казался самонадеянным, бесполезным корейцем.

– В этом-то и проблема. Убийство лишь одного предателя не успокоит их гнев, тем более они знают, что за этим последует, – с нескрываемой злобой проговорил Такаси. – Я не желаю из-за этих мерзких чосонцев проходить через то же унижение, через которое прошли мои предки в тысяча пятьсот девяносто втором году. «Армия справедливости» наверняка встанет у нас на пути. Такой уж у нее характер. Хаяши вернется с подписанным договором между Японией и Чосоном. Более чем уверен, что чосонцы попытаются помешать его исполнению, будут вовсю протестовать. Так что нам делать с этими идиотами, как вы говорите? – Такаси стукнул по столу. – Дух. Мы должны сломить их дух, уничтожить его! Именно этим я собираюсь заняться, поэтому советую вам запомнить две вещи, которые вы не имеете права делать: вставать у меня на пути и грубить. Так что советую вам уважительнее со мной разговаривать, чосонец. Я терпеть не могу грубых людей, особенно если они из чосонского отродья.

Ванык не ожидал таких слов от Такаси, и, пока он ехал в рикше, его лицо неприятно покалывало, словно кто-то влепил пощечину. Злобный голос Такаси эхом отдавался у него в ушах. «Дух. Мы