Джон тоже поднимает стакан и касается моего.

Как найти город-призрак? Ничего не высматривай – и вот он.

На самом деле нужно добраться до выезда 0 (я вас не разыгрываю), пересечь автостраду и свернуть на южную ее сторону, где дорога в плачевном состоянии, в щербинах, засыпана гравием. Я велю Джону ехать прямо, к каким-то зданиям впереди, и мы въезжаем в Гленрио, настоящий город-призрак на старом шоссе.

– Помедленнее, – прошу я, когда мы проезжаем мимо заброшенного отеля с вывеской “ПОСЛ В ТЕХАСЕ”.

Полвывески отвалилось, но из книг я знала, что там было. “Последний отель в Техасе” на одной стороне и “Первый отель в Техасе” на другой – все зависит от того, с какой стороны подъезжаешь. Гленрио расположен в обоих штатах, часть в Техасе, часть в Нью-Мексико. Техасская часть попадает в округ Деф-Смит, где сухой закон, так что все бары сосредоточены в Нью-Мексико. Заправки, наоборот, в Техасе: там налоги ниже.

Минуем пустую оболочку старой заправочной станции. Перед скелетом колонки гниет пыльный белый “понтиак” семидесятых годов, окна выбиты, птицы свили гнезда внутри.

– Здесь снимали “Гроздья гнева”. Помнишь, Джон? С Генри Фондой. Трудно себе представить, чтобы он ковырялся в этой грязи.

– Мне тут не нравится, – говорит Джон.

Неудивительно. Что-то действует на нервы в этом месте – выпотрошенном и по горло заполненном воспоминаниями. По крайней мере, какие-то руины сохранились намеком на прошлое, но и они тут недолго еще продержатся. Постепенно, крошка за крошкой, история рассыпается, и даже города-призраки исчезают окончательно.

Я промокаю салфеткой лоб. Во рту так сухо, словно я угостилась клеем.

– Надо развернуться. Дальше нет асфальта. Просто съезжай на обочину, а затем поверни обратно.

Джон разворачивает трейлер, дает по газам. И тут раздается звук, похожий на выстрел, испугавший меня до полусмерти. А следом стук – “ча-ча-ча”. Трейлер резко заносит вправо, мы оба едва не слетаем с сидений, подлокотник врезается мне под ребра, я чуть сознание не потеряла. Шум все громче.

– Что происходит? – кричу я Джону.

Джон слишком занят, обеими руками цепляется за руль, пытается удержать контроль над трейлером. Сбоку, на лбу, набухает жила. Не лопнул бы с натуги. Трейлер все еще сильно кренится, Джон выжимает тормоз и выводит его на обочину.

– О черт! – говорит он. Кисти на руле побелели, проступили синие сосуды. – Держу, держу!

Я чувствую, как под нами перекатывается гравий, слышу звук дробящегося камня – хрусткие хлопки, только в сто раз громче. Джон вот-вот утратит контроль. Я пытаюсь вдохнуть, но удается лишь закачать воздух в легкие, выпустить – уже нет.

– Элла, перестань издавать такие звуки! – возмущается Джон. – Всего лишь шину пробило.

В дальней части фургона с грохотом летят на пол коробки, тарелки. Хруст прекращается, наш трейлер замирает на обочине поблизости от “Последнего отеля в Техасе”. Джон выключает двигатель, и мы сидим неподвижно. Скособоченные, прислушивающиеся к собственному дыханию.

Проходят долгие две минуты. Джон все сидит и смотрит на дорогу.

Вид у него удовлетворенный, ничто в этом мире его не тревожит. Я больше не боюсь, зато начинаю злиться.

– Джон! – говорю я наконец. – Ты в порядке?

Он кивает.

– Так чего же ты ждешь? – продолжаю я. – Ты сказал, у нас лопнула шина. Ты не хочешь выйти и посмотреть?

Он поворачивается и глядит на меня, будто спрашивая: “Кто, я, что ли?”

Наконец открывает дверь и вылезает. Я собираюсь последовать за ним. Глянула за спинку сиденья, где там моя трость, но она соскользнула на пол.

– Джон! – окликаю я.

Нет ответа. Снова выкрикиваю его имя – тишина. Одному богу известно, что он там делает. Решаю достать чертову трость сама. Так надоела беспомощность. Шарю за креслом, нахожу длинную раздвижную палку с “вилкой” на конце – удобно что-то хватать. Иногда Джон открывает ею замок на моей стороне трейлера.

Трость далековато, в кухонной зоне. Слышно, как Джон шумно роется в багажном отсеке, и это вынуждает меня поторопиться. Я раздвигаю палку, зацепляю один из зубцов моей трости и подтаскиваю ее к себе, мимо валяющейся на полу тарелки.

Снаружи я застаю Джона со всем снаряжением, он готов устранить поломку. Одна беда: похоже, он забыл, как это делается. Зря я не придержала свой длинный язык.

– Позвоним в “Автоклуб”, – предлагаю я.

– Сам разберусь.

Я стараюсь говорить как можно мягче:

– Конечно, ты справишься сам, но я не хочу, чтобы ты надрывался, дорогой.

И торчать тут часами тоже не хочу.

Джон пытается собрать домкрат. Печальное зрелище. Я ухожу в кабину за мобильным телефоном. “Автоклуб” обещает прислать эвакуатор примерно через сорок минут. Я осторожно сползаю с пассажирского сиденья – дискомфорт вновь поднял свою змеиную голову. Джон ухитрился собрать домкрат, сунул его под трейлер и терзает его, но безрезультатно. Домкрат щелкает, словно пытаясь приподнять трейлер, но что-то там не подсоединено.

– Джон, “Автоклуб” с этим разберется. Давай уйдем с палящего солнца. Тебе нельзя тут торчать. Так можно рак кожи заработать – прямо на голове.

– Брось.

– Пошли.

Поразительно – Джон бросает домкрат, мы идем обратно к кабине, чтобы там устроиться, но тут мимо проезжает автомобиль. Первый с тех пор, как мы съехали с шоссе. Я вижу, как вспыхивают задние фонари. Старый “плимут”, на боку и на багажнике проступают пятна серой грунтовки. Он останавливается чуть поодаль на обочине. Вылезает водитель, за ним пассажир с гаечным ключом в руках.

Должна сказать, на добрых самарян они мало похожи. Скорее на бандитов. Обоим хорошо за тридцать. Водитель усатый, в облегающих джинсах, коричневом поло, грива торчком на голове. Тот, что с гаечным ключом, в джинсах, футболке с треугольным вырезом и в шлепанцах. Запущенная щетина и прическа – словно только что с постели.

– Эй, народ! – выкрикивает водитель, направляясь к нам. – Помощь нужна?

Джон глядит на него подозрительно.

– Все в порядке, – с улыбкой отвечаю я. – Мы вызвали “Автоклуб”.

– А! Хорошо. Долго их ждать? – интересуется пассажир.

– С полчаса примерно. – И тут же что-то шепнуло мне, что напрасно я это сказала.

– Отлично. – Водитель вытаскивает из-за ремня нож.

– О господи! – бормочу я, оглядываясь на Джона, который все еще не понял, что происходит.

– Нам помощь ни к чему, – говорит Джон. Стягивает с головы кепку, тыльной стороной запястья утирает пот со лба и снова нахлобучивает кепку.

– А мы и не станем помогать, – заявляет пассажир с гаечным ключом. Может быть, дело в акценте – говорит он как слегка недоразвитый.