– Не могли бы вы рассказать, как именно… лишились остальных сыновей? – попросил Ши Мэй.

– Ох, среднего сына укусила змея, когда он отправился искать старшего брата. Это был самый обыкновенный неядовитый уж, поэтому на укус никто не обратил внимания, но спустя несколько дней за едой наш средний сын внезапно упал, а потом… О-о-о, мой сынок…

Ши Мэй сочувственно вздохнул и спросил:

– В таком случае, наверное, на теле нашли признаки отравления ядом?

– Ой, да откуда там было взяться яду? На нашей семье наверняка висит проклятие! Все старшие сыновья уже мертвы, и теперь очередь младшего! Следующей жертвой точно будет младший!

Чу Ваньнин сдвинул брови и метнул на госпожу Чэнь суровый взгляд, сказав:

– С чего вы взяли, что следующим станет ваш младший сын, а не, к примеру, вы сами? Неужели этот злой дух убивает только мужчин?

Младший сын семьи Чэнь, округлив глаза от страха, весь съежился. Его всего заколотило, а тонкий голосок звучал пронзительно и пискляво, когда он заверещал:

– Я следующий! Я! Я точно знаю! Покойник из красного гроба идет за мной! Он уже здесь! Бессмертный, господин бессмертный, спасите, спасите меня!

Под конец юноша совсем потерял контроль над собой и бросился к Чу Ваньнину, намереваясь обхватить его за ногу.

Не терпящий чужих прикосновений Чу Ваньнин немедленно увернулся и пристально посмотрел на чету Чэнь.

– Что здесь, в конце концов, происходит?

Супруги переглянулись и наперебой залепетали дрожащими голосами:

– В доме есть одно место, мы… мы боимся снова заходить туда, но если вы, уважаемый бессмертный мастер, взглянете на него, то сразу все поймете. Это настоящее зло, истинно так…

– Что за место? – перебил Чу Ваньнин.

Поколебавшись, муж с женой трясущимися пальцами указали в сторону домашнего храма, где поклонялись предкам.

– Вон там…

Чу Ваньнин первым двинулся в указанную сторону; Мо Жань с Ши Мэем – за ним, а семейство Чэнь замыкало процессию, семеня следом.

За дверью оказался храм для поклонения предкам, из тех, что можно найти в любом богатом доме: множество тесно составленных табличек с именами почивших, и с обеих сторон – белые негаснущие свечи. Все таблички, на которых были выгравированы иероглифы имени покойного и указано его место в роду, покрывал слой желтого лака. Надписи были нанесены на таблички по всем правилам и выглядели примерно одинаково: «покойный такой-то, супруг сякой-то»; «предок такой-то, отец того-то».

Лишь одна стоящая в самом центре табличка не была покрыта лаком, и иероглифы на ней были не вырезаны, а намалеваны ярко-алой краской: «Покойный Чэнь Яньцзи. За упокой от Чэнь, урожденной Сунь».

Притихшие за спиной заклинателей члены семьи Чэнь, видимо, надеялись, что теперь им ничего не грозит, поэтому они робко заглянули внутрь храма предков, увешанного развевающимся белым шелком. Однако стоило им снова увидеть ту табличку и красную, словно сделанную свежей кровью, надпись, как с ними опять случился приступ истерии. Госпожа Чэнь громко разрыдалась, а лицо младшего сына побелело так, словно он уже был одной ногой в могиле.

Во-первых, та табличка была заполнена не по правилам; во‐вторых, иероглифы вывели кое-как, криво и косо, словно тот, кто их писал, проваливался в сон и в полудреме накарябал нечто нечитабельное.

– Чэнь Яньцзи – это кто? – спросил Ши Мэй, повернув голову.

Всхлипывающий у него за спиной младший сын семейства Чэнь дрожащим голосом ответил:

– Это… это я.

– Вот оно, господин бессмертный, – плача, сказал господин Чэнь. – С тех пор как погиб наш средний сын, мы начали замечать… что в храме предков стали появляться таблички, которых там раньше не было, и имена, написанные на них, принадлежали живым членам нашей семьи! Стоило появиться подобной табличке, как с тем, чье имя было на ней написано, в течение семи дней непременно случалось что-нибудь страшное! Когда в храме появилась табличка с именем третьего сына, я запер его в комнате, насыпав снаружи возле двери пепел от благовоний, и пригласил человека, сведущего в колдовстве. Я перепробовал все что мог, но на седьмой день третий сын все равно умер… Просто взял и ушел из жизни без какой-либо видимой причины!

Чем больше он говорил, тем сильнее волновался и пугал сам себя. В конце концов он с громким стуком рухнул на колени и взмолился:

– Я простой человек из семьи Чэнь, который всю жизнь поступал по совести и не нарушал никаких законов, ни человеческих, ни небесных! За что же Верховный владыка так обошелся со мной? Почему?

Ши Мэй, чье сердце сжалось при виде плачущего старика, готового проклинать и небо, и землю, кинулся успокаивать его. Затем, подняв голову, юноша тихо обратился к Чу Ваньнину:

– Учитель, вы смотрите на…

Чу Ваньнин даже не повернул к нему головы, продолжая жадно пожирать глазами свежую табличку, будто ждал, что на ней сейчас распустятся цветы. Внезапно он произнес:

– «За упокой от Чэнь, урожденной Сунь». Здесь говорится о вас, госпожа Чэнь, не так ли?

Часть третья

Люди, связанные призрачными брачными узами

Глава 11

Этот достопочтенный ни за что не будет околдован

‒Это… это я! – прорыдала госпожа Чэнь. – Но писала на табличке не я! Разве я могла бы проклясть собственного сына? Я…

– Бодрствуя, вы бы никогда этого не сделали, но во сне вполне могли.

С этими словами Чу Ваньнин протянул руку и взял табличку, а затем наполнил ладони духовной силой. Внезапно из таблички вырвался пронзительный, надрывный вопль, и вслед за этим прямо из нее хлынула струя свежей густой крови.

Глаза Чу Ваньнина сверкнули обжигающим холодом.

– Прочь, дерзкое отродье, посмевшее творить бесчинства! – сурово произнес он.

Покоряясь натиску духовной силы в ладонях Чу Ваньнина, надпись стала потихоньку бледнеть, пока совсем не исчезла с таблички, сопровождаемая стихающим воплем. Чу Ваньнин сжал тонкие белые пальцы, и табличка разлетелась в щепки!

Стоявшее позади семейство Чэнь взирало на него с открытыми ртами. Да что там – даже Ши Мэй был потрясен.

– Невероятно, – не удержался он от восхищенного вздоха.

Мо Жань в душе тоже не удержался от одобрения: «Вот это жестокость!»

Чу Ваньнин повернул к ним свое изящное лицо с тонкими чертами, которое совсем ничего не выражало – только на щеке алело несколько капелек крови.

Поднеся ладонь к глазам, он внимательно осмотрел смазанные пятна крови на кончиках пальцев, после чего сказал, обращаясь к семейству Чэнь:

– Сегодня вы все должны оставаться в доме. Никуда не выходите.

– Конечно, конечно! Мы будем выполнять все распоряжения бессмертного мастера! – поспешно