Начать с того, что, выйдя на площадь, я совершенно позабыл о должной организации. Все разбрелись в разные стороны, столпились как стадо баранов, выкрикивая победные лозунги и оскорбления в адрес администрации. Кто-то пошел рассматривать разрушенный храм, кто-то принялся теребить меня, требуя рассказать, как я убил мага. В числе этих людей оказались Сима и парень, помощник Эгилона. Весь такой худой, с всклокоченными волосами. Оказалось, что звать его Энур. Вот что любопытно – все имперские имена в честь Эсуниона начинаются на «э». Похоже, что гейм-дизайнеры взяли на вооружение советских Индустрий и Вилен.

Энур, как услышал, что маг воскрес, прямо-таки весь посерел от страха. Он принялся объяснять мне что-то насчет некромантов южных пустынь, маскирующихся под имперских магов, но тут на площадь вышли дружные шеренги гномов. Вот у кого надо поучиться дисциплине и организованности! Коротышки были разбиты на отряды по 200 рабов в каждом, и всего таких отрядов насчитывалось 6 штук. Итого, тысяча двести гномов. Плюс сто людей. Для охранников хватит, а вот для имперского легиона вряд ли.

И тут я совершил стратегическую ошибку. Вместо того чтобы бросить отряды на штурм здания казармы и ворот, я начал знакомиться с остальными старейшинами гномов, раздавать им имена, да решать мелкие текущие вопросы. От бородатых лиц и поклонов, перемежающихся с падением ниц, у меня голова пошла кругом. Друзья и товарищи мои – Сима, Масумото, Килон – также только удивленно пялились на ритуалы приветствия и поклонения коротышек. Я опять оказался в осаде вопросов, кто такой Дух гор, посланника бога Ура… Короче, мы столпились на пятачке перед разрушенной Костиницей, как декабристы на Сенатской площади. Гномы смирно стояли, потому как не получали никаких указаний, люди просто разбрелись – им приказывай не приказывай… Вообще дождались.

Уже под утро, когда небосвод озарился первыми лучами солнца, с другой стороны площади стройными рядами вышли легионеры. Сначала раздался топот марширующих ног, после чего показались солдаты, вооруженные овальными щитами и копьями. В отличие от толпы восставших рабов войско было построено в четкие порядки.

– Килон! – крикнул я разбойнику, – Быстро с Симой считайте пехотинцев!

В общем, у нас вышло, что на подавление бунта империя кинула около пяти сотен или, как выразился Одноглазый, один полк. Каким-то своим чутьем он приписал полк к седьмому читал-нуизскому ротационному легиону. Последний термин означал, что это армейское подразделение было призвано сменить на границе с Лесной Маркой какой-то другой полк. А Эрлику, сволочи такой, подфартило! Он, небось, не рассчитывал на такую скорую помощь, а теперь, глядишь, может начинать сушить штаны. Ладно, где наша не пропадала.

Выйдя из переулка, легионеры организованно развернулись в пять ощетинившихся копьями квадратов. Я прикинул глубину строя, и выходило, что три ряда по тридцать человек. Плюс всякие десятники, штаб. А позади них… О, а вот это реально плохая новость! Позади армейских стояло еще с сотню лагерных охранников, наспех вооруженных мечами и щитами. Итак, шесть сотен против тринадцати. Численный перевес в нашу пользу, но я-то понимал, что хорошо экипированные, обученные легионеры пройдут через толпу рабов, как раскаленный нож сквозь масло. Разрезав нас на две части, им не составит труда перебить остатки и разогнать гномов и людей по баракам. А потом начнется резня. Надо что-то срочно придумать!

К счастью, не один я в то раннее утро совершал ошибки. Полковник, возглавлявший подразделение, решил покрасоваться перед своими. Вместе с боевым магом, Эрликом и штабными поскакал в нашу сторону.

– Сима, бери Снока и бегом встречать уродов, – быстро сориентировался я. – Выдавай себя за главарей, тяни время, проси отсрочку, чтобы подумать.

Бронштейн и подручный Одноглазого бегом направились к приближающимся всадникам. Тем временем я подозвал атамана и двух наемных убийц. Авторитеты хмуро смотрели на меня, жалея, что вляпались во всю эту историю.

– Так, мужики, – мрачно в ответ глянул я на гильдейских отморозков – Берите свою шоблу и выходите вперед к порядкам имперцев. Маячьте там, кидайте в них землей, ругайтесь. Короче, ваша задача – отвлечь их. Все ясно?

– Ну ты и борзый! – оскалился самый растатуированный из убийц. – Хочешь на нашем горбу в рай въехать. Нас, значит, подставляешь вперед, а сам… опс!

Я сунул в нос криминальному авторитету свой некромантский черный меч и жестко повторил:

– Еще вопросы есть?!?!

– Не, нету! – испуганно ответил уголовник и заторопился к своим.

– Двалин, Дарин, Масу, Эгилон! – громко позвал я гномов и Неистового к себе. – Слушайте меня сюда и не перебивайте! Пока уголовные развлекают армейцев, мы срочно строимся пирамидой. Знаете, что это такое? – народ покивал головами. – Уже хорошо.

– Дарин, сколько шестой принес молотов и кувалд?

– Включая молотки, триста штук. Я ему еще дал двадцать гномов в помощь. Вот лежит куча, – ткнул пальцем Т-34 на инструмент.

– Эгилон, отбери пятьдесят самых крепких людей, возьмите каждый по молоту и вставайте тут, – я указал пальцем рядом с собой. – В две шеренги по 25 человек. Теперь ты, Дарин. Берешь сто самых сильных гномов… есть такие? И строишь их позади людей Эгилона в три шеренги. Справа. То же самое Двалин. Сто лучших, по твоему мнению, слева. Берете молоты и ждете моего сигнала. Всех остальных сгоняйте назад. Их задача ворваться в бреши.

– Какие бреши? – ошарашенно поинтересовался Неистовый.

– Потом.

Я увидел, как ко мне бегут обратно запыхавшиеся Сима со Сноком.

– Дали на размышление пять саатов. Это где-то две минуты. Требуют лечь на землю и не оказывать сопротивление, – отдышавшись, скороговоркой протараторил Бронштейн. – Потом атакуют. С ними маг. Снок говорит «ручеек».

– Что?

– Они так водного мага называют. Ручейком. Огненный – «уголек».

– Дай догадаюсь, воздушный – «ветерок»?

– Точно. А земной волшебник…

– Ладно, это тоже потом. Сейчас делаем так. Вместо тебя на вторую встречу пойду я, Снок и Одноглазый.

Снок с атаманом вооружились кувалдами, и мы вышли вперед.

– Я валю мага, вы меня прикрываете. Все ясно? – коротко проинструктировал я лесовиков. – Ну, с богом.

Диспозиция была следующей. Чтобы прорваться к воротам, нам нужно было по главной улице, выходящей на площадь, пробиться через пять сотен легионеров и сотню охранников. Справа от нас высились мусорные кучи развалившейся Костиницы, слева и сзади – здания бараков. Все должно решиться тут, на этой брусчатке. Другого места для битвы нет.

Пять минут прошло, и всадники во главе с полковником, взяв правее орущих и матерящихся уголовников, подскакали к нам.

– Это что такое?! Тра-та-та, – нецензурно выругался полковник, показывая на уголовников. Единственное, что я успел заметить, прежде чем начал действовать, была серебряная пятиконечная звезда на панцире и шрам через все лицо. Впрочем, разглядывать командира мне было некогда. Моя цель – маг. Бросив на него быстрый взгляд – очередной изнеженный юноша, весь в синем, с жезлом и голубенькой повязкой на голове, – я, униженно кланяясь, приблизился к левому боку лошади полковника. Животное всхрапнуло, я как бы в испуге подался в сторону мага и тут же из ножен выдернул меч. Бросок вперед – и мой клинок вонзается в левый бок волшебника. С хлопком пробивает какую-то магическую защиту и застревает между ребер. Заклинатель от неожиданности махает жезлом, и в меня сверху вниз ударяет двухметровый водяной хлыст. Бич легко рассекает плащ на плече, кольчугу под ним и с мокрым шлепком разбивается о мою кожу на тысячу брызг. Меня всего окатывает водой с ног до головы. Я падаю на землю, Снок в этот же момент замахивается молотом на полковника. Тот поднимает лошадь на дыбы, а Одноглазый бросается ко мне. Хватает за руку, подбирает упавший меч и быстро-быстро тащит прочь. Вслед за нами бежит Снок.