— Это он! Он залез в комнату старших девочек и изрезал стену! Он, а не Зябликов.

— Теперь это уже не имеет значения, — холодно улыбнулся Родион, а его глаза остались при этом недобрыми и пустыми. — Мы все разойдемся с миром и забудем об этой истории. Поверьте, так будет лучше для всех. Для всех.

— Уходите! И не попадайтесь мне на глаза, Александр, иначе мне очень трудно будет сдержать свое слово.

Нотариус и его сообщник только и ждали того момента, когда можно будет покинуть кабинет. Прощаться они не стали — ушли тихо, «по–английски», а вскоре за окном раздался шум отъезжавшей машины.

Когда мошенники удалились, показалось, что в комнате стало светлее и просторнее. Ирина Андреевна встала и по очереди обняла подружек:

— Спасибо вам, дорогие. Вы даже не представляете, как много для меня сделали! Если бы не вы, эти люди… Впрочем, не хочу говорить о плохом. Я так счастлива, так счастлива! Вот только бы скорее увидеть Коленьку!

— Пойдемте, я покажу вам дачу, — предложила Лидия Павловна. — С вашим племянником мы обязательно свяжемся, а пока посмотрим на ваш бывший дом. Он хорошо сохранился, мы здесь все поддерживаем в идеальном порядке.

Несколько дней отец и сын Соколовы были в отъезде. Остаток недели и выходные они находились за городом, где проводило лето их семейство. Когда в понедельник вернувшийся после поездки Николай Петрович стал прослушивать сообщения на автоответчике, он очень разволновался, услышав то, что сказали ему Оля и главный врач санатория. Особенно встревожило его то обстоятельство, что, по словам Лидии Павловны, почтальон мог в любой момент скрыться в неизвестном направлении, тем самым лишив его последней надежды связаться с проживавшей в Америке Ириной. Тянуть время было нельзя. Старший Соколов немедленно созвонился с сыном, и они договорились, что, отложив все дела, поедут в Сосновку при первой же возможности. Но такая возможность появилась только на следующее утро.

Во вторник Соколовы срочно прибыли в Сосновку и разыскали почту, однако, к их величайшему разочарованию, она оказалась заперта, а на дверях висело объявление: «Требуется почтальон».

Надежда найти Ирину снова рухнула.

— Это конец. Лучше бы я вообще ничего не знал о случившемся. Тяжелее всего, когда тебе сначала дают надежду, а потом отнимают ее.

— Не расстраивайся, пап. Давай сходим в санаторий, может быть, там знают, куда исчез почтальон, — предложил Олег.

— Вряд ли они смогут чем–то помочь, ведь доктор предупредила нас, что он скользкий тип, — ответил Николай Петрович, но все же пошел по направлению к санаторию.

Он уже ни на что не надеялся — хотелось просто еще раз взглянуть на кусочек своего детства. Николай Петрович, а за ним и сын, вошли в калитку и, обогнув угол дома, увидели маленькую группу людей: седую худощавую женщину в брючном костюме, доктора в белом халате и двух знакомых девочек. Одна из них — со смешными косичками — первой заметила Со

Наследство заморской тетушки

кодовых. Оля оглянулась и, сорвавшись с места, не в силах сдержать свои эмоции, со словами:

— Коленька! Вот Коленька! — бросилась к Николаю Петровичу, на бегу размахивая руками и все время оборачиваясь к пожилой даме.

Николай Петрович Соколов даже не успел удивиться столь странному обращению к нему ребенка, его взор был прикован к седовласой гостье. В этот момент случилось чудо: словно, кто–то сорвал с ее лица покрывало времени, и он отчетливо увидел перед собой озорную молодую девушку, которую так хорошо знал и любил!

— Иришка!

— Коленька!

Они обнялись. Казалось, не было между этой встречей шести десятков лет. В этот миг они победили само Его Величество Время.