Призрак заговорил вкрадчиво и ласково, его язык изменился, равно как и тон. Ужас разжал тиски, и Макарий вздохнул свободнее.

– Как ты это делаешь? – окончательно осмелел он.

– Просто… Сосредоточься на чем-нибудь…

– Я тщуся проникнуть в тайну Софии Суздальской, – признался Макарий. – Истинно ли родился у нее в монастыре ребенок?

– Бедный царь Иван, даром, что прозвали его Грозным, жил в беспокойстве и тревоге великой. Боялся, что явится старший брат, который имеет право на московский престол…

– Сын несчастной княгини Соломонии?

Призрак Авеля качнул седой головой и важно изрек:

– Бог есть Творец мира и Промыслитель его. Ты, инок, проси, и тебе откроется «Книга бытия»…

– Поговаривают, что ребенок умер и похоронен в Покровском соборе, рядом с его матерью. А может, младенец вовсе не появлялся на свет?

– Сядь и закрой глаза, а потом записывай то, что увидишь… – прошептал призрак.

Пальцы Макария сами схватили перо, и на желтоватую монастырскую бумагу легла первая неровная строчка…

Раздался стук в дверь. Фигура Авеля исчезла, растворилась в воздухе. Инок вскочил, поспешно свернул листок, на котором писал, и сунул в потайное отверстие между камнями. Он давно заприметил эту дыру в кладке, в самом низу стены, там, где она соединяется с полом. Видать, кто-то из его предшественников использовал тайник для своих целей. Движимый неуемным любопытством Макарий залез туда и нашел пару серебряных монет и полуистлевший кожаный шнурок.

– Эй, брат! – позвал из-за двери Феодосий. – Просыпайся! Пора ко всенощной!

Молодой инок открыл глаза и ничего не увидел. Свеча давно погасла, в келье стояла кромешная тьма. Было слышно, как за маленьким оконцем шумит дождь.

– Макарий! – взывал из коридора старый монах. – Братия идет на службу…

«Я спал! – догадался тот. – Это был сон! Хвали, душа моя, Господа!»

Он быстро поднялся, поправил рясу и пригладил волосы.

– Иду, брат Феодосий…

Москва. Наше время

– То есть ты хочешь сказать, что на жизнь Тарханина покушались из-за Ульяны? Да ну! – усомнился Матвей. – Какой смысл убивать бывшего одноклассника?

– Чтобы тот не докучал ей, – неуверенно вымолвила Астра. – Не лез туда, куда ему не положено. Чтобы ничего не вынюхивал…

– Не проще было бы увезти куда-нибудь эту Ульяну, если уж она такая секретная?

– Не возьму в толк, в чем заключается эта секретность. Живет себе молодая женщина, никого не трогает, ничем предосудительным не занимается…

– Может, как раз наоборот – занимается? Она журналистка, пишет статьи… Мало ли о чем? О наркомафии, например. Или о коррупционерах! Журналисты часто становятся жертвами тех, кого разоблачают…

Матвей сам не верил в то, что говорил. Образ жизни Ульяны Бояриновой никак не подразумевал такой профессиональной активности. Он вообще не представлял: на какую тематику ее статьи. О кулинарии, что ли? Или о психоанализе одиночества?

Они перерыли Интернет в поисках материалов, принадлежащих перу Бояриновой, – тщетно – и пришли к выводу, что дама издается под псевдонимом.

– В данном случае жертвой стала не Ульяна, а престарелая Антонина Горелкина, – возразила Астра. – Второй жертве удалось спастись чудом. Я имею в виду Тарханина. Кстати, какого ты мнения о нем?

Выходной день они решили провести за городом, на природе. Посидеть у костра, пожарить на огне свиные ребрышки и, как водится, обсудить ход расследования.

– Он не так прост, – сказал Матвей, укладывая ребрышки на сетку. – Явно чего-то недоговаривает.

– Его действительно интересует Ульяна…

– Ты приняла за чистую монету его сказку о «двойнике»?

– Не совсем. Бесспорно одно: их с Ульяной что-то связывает…

– И это не школьная любовь, – подхватил Матвей. – Я угадал твою мысль?

– Почти…

Они будто играли в пинг-понг, перебрасываясь вместо целлулоидного мячика фразами. Это было увлекательно и забавно.

– Тарханин живет не по средствам, – заявила Астра.

– Берет взятки?

– Вряд ли. У его отчима – бизнес, правда, по московским меркам пока скромный.

– И тот делится с пасынком?

– Почему бы нет? Борисов навел справки. Игорь Тарханин считается более-менее порядочным чиновником, старается не использовать служебное положение. Если что-то и берет, то изредка и осторожно. С волками жить, по-волчьи выть.

– Зуб даю, что Игорь Сергеевич во всем проявляет разумную осторожность. С Ульяной он тоже не форсирует события.

– А жизнью едва не поплатился! Вывод? Его подозрения имеют под собой почву.

– Вот только в чем он ее подозревает? Если кто-то повредил тормоза его машины в то время, когда он беседовал со своей бывшей возлюбленной…

– То у нее есть сообщник! – заключила Астра.

– Они попытались избавиться от Тарханина, но вышла осечка.

– Игорь Сергеевич – обычный человек, который сам пробивает себе дорогу на верх должностной пирамиды. Может, в начале его кто-то и подтолкнул, однако не каждый способен удержаться на карьерной лестнице. Влиятельных родственников у Тарханиных нет, большими деньгами, чтобы купить место в министерстве, они тоже не располагали. Значит, своим продвижением Игорь Сергеевич обязан исключительно свойствам собственного ума.

– Кем был его отец?

– Транспортным управленцем, не очень высокого уровня.

– Все-таки без протекции не обошлось! – усмехнулся Матвей.

– Таковы правила игры…

Ребрышки начали поджариваться, распространяя аппетитный запах. Жир с шипением капал на угли.

Астра сидела на бревнышке, наслаждаясь отдыхом и видом на речку с пологими, заросшими ивняком берегами. Неподалеку на черных деревянных мостках рыбак забрасывал удочки.

– Тарханин внешне производит впечатление благополучного парня, но внутри у него кипят страсти, – заметила Астра. – Его эмоции подавлены, а такие люди тяжело переживают самые обычные вещи. Он решил порвать с любимой девушкой и забыть ее, но добился обратного. Его женитьба, на мой взгляд, является мелочной местью оскорбленного мужчины. Спустя годы он не сумел утолить свою обиду. Думал, что причинит боль Ульяне, а пострадал сам. Она небось и не знала про его Люси…

Астра, не отрываясь, смотрела на перегоревшие в костре дрова. Там, куда попадали капельки жира, вспыхивал огонь. Матвей брызгал на него водой, чтобы не подгорало мясо.