на истории. Дополнительный вопрос экзаменатор задал мне по материалу 10-го класса. Я призналась, что этого не проходила. «Вы идёте на литфак, и должны знать историю безукоризненно. Ставлю Вам “2”». В это время папа был болен расстройством желудка. Был так плох, что Дима даже врача из Москвы привозил. И я папе ничего о провале не сказала. Но когда папа поправился, пришлось сознаться. Папа поехал к декану пединститута Устинову и рассказал всё. Меня приняли.

На первом курсе мы проходили: историю русского языка (читал Устинов), древнерусскую литературу (читал Гудзий), фольклор (Юрий Матвеевич Соколов), античную литературу (Дератани). Кроме лекций, были групповые занятия по ряду предметов, в т. ч. по французскому языку (вела Ганшина) и истории рус. яз. На одном из групповых занятий Устинов устроил диктант. Кроме Борьки Сучкова, все получили двойки. [В 1968 г. Б. Л. Сучков стал членкором АН СССР по Отделению литературы и языка.]

Древнерусская литература, античка и история рус. яз. казались мне очень скучными предметами. И я ещё оставалась под впечатлением катастрофы отношений с Юрой. Я перестала посещать лекции. Утром уезжала якобы в институт, а часов в 10 возвращалась домой и предавалась отчаянию. Папа ничего не подозревал. Он в это время работал у Димы «литературным секретарём», за что получал 100 руб. и обед из варёной трески. Дима обещал давать нам деньги, пока я учусь. И тут папа встретил Лию Баратову из нашей группы, и она ему всё про меня рассказала. Был грандиозный скандал. Пришлось вернуться в институт.

В нашей группе были хорошие ребята. Особенно сдружились мы вчетвером: Тая Мурзина, Борис Сучков, Олег Кожин и я.

[Тут я, младшая дочь С. Д. Благой Ольга, сделаю отступление. Когда я работала в Пущинской проектной мастерской, инженер Наталья Олеговна Жиромская попросила меня напечатать ей анкету для поездки за границу. В графе «отец» значился Олег Кожин. Я, конечно, сказала Наташе, что у моей мамы был друг по пединституту Олег Кожин, про которого она много рассказывала. Оказалось, что это Наташин отец. Но в живых его уже не было.]

Тая, Борис, Олег и я были однолетки. Был ещё нашего возраста Изя Эткин, который ко мне относился по-дружески, но в нашу компанию не входил. Он был москвич, вне института у него была своя компания. Изя был старостой нашего курса. Ещё я дружила с Катей Волынчик, Тасей Борцовой и Мишей Коваль. Так как я пропустила много лекций, друзья взяли меня на буксир, и первая сессия окончилась благополучно. Сдавали фольклор, педагогику и педологию, которая вскоре была признана лженаукой.

Во втором семестре первого курса у нас создали факультатив по художественному чтению. В аспирантуре училась жена Яхонтова, и она устроила к нам соратника Яхонтова по театру одного актёра – Серёжникова. С первого же занятия он нас покорил прекрасным чтением стихов. Он читал «Крокет в Виндзоре» Тургенева, отрывки из «Евгения Онегина» и мн. др. Примерно занятий через 10 он вдруг отпустил всех мальчишек, а девочкам предложил выйти в коридор и заходить в аудиторию по одной. Предлагал каждой лечь на стол, чтобы «проверить и поставить дыхание», для чего щупал грудь и живот. После этой процедуры он всех отпустил, кроме меня и Таи. И стал приглашать прийти к нему домой, чтобы позаниматься с нами индивидуально. Тайка загорелась, я еле-еле её отговорила, Миша Коваль помог. Мише было лет 26-27. Красивым он не был, но был привлекательным и весьма неглупым. А Тайка умом не отличалась, и однажды всё-таки чуть не поплатилась за это.

На втором курсе политэкономию у нас читал профессор лет 50-и (фамилии не помню): лицо римского патриция и огромная седая вьющаяся шевелюра. Правда, роста был маленького, над кафедрой возвышалась одна голова. Но все девчонки вздыхали по нему. Однажды походит он к нам с Тайкой и говорит, что в Доме учёных будет хороший концерт и праздничный вечер, и он нас приглашает. Мне очень не хотелось идти, но Тая меня упросила. Подходим к Дому учёных, он нас ждёт. Провёл нас в зал и сел там между нами. Во время концерта всё время прижимался к нам по очереди, мне было противно. После концерта предложил пойти в кабинет, и пошёл в буфет. Я Таю зову домой, она и слышать не хочет. Я ушла одна.

На другой день она рассказала, что он завёл её в кабинет, дверь запер и полез с нежностями. Она ему оплеуху залепила и стала в дверь стучать. Он открыл, она выскочила. Потом Тая трижды сдавала политэкономию и только после вмешательства декана получила тройку. Это никого не удивило, т. к. за время учёбы она все предметы сдавала дважды. На экзамене по педологии преподаватель задаёт ей вопрос, а она отвечает: «А у меня в кармане гвоздь, а у вас?» Тогда только что было напечатано стихотворение Маршака «А что у вас?» Был скандал, но вскоре педологию исключили.

Летняя сессия первого курса была тяжёлой. Олег Кожин, Борис Сучков и Миша Коваль усиленного готовили меня к экзаменам. Они все жили в общежитии на Стромынке. Я каждый день ездила к ним. Однако, с экзаменом по древнерусской литературе вышел казус. Принимали два экзаменатора: Гудзий и Поспелов Геннадий Николаевич, очень вредный тип, впоследствии читавший нам теорию литературы. Все шли к Гудзию. Поспелов сидел один, как оплёванный. Я готовилась к ответу в последней тройке, т. к. решила отвечать последней.

Когда нас осталось двое, Гудзий встал и сказал, что идёт в буфет. Кто отвечал до меня Поспелову, не помню. Ребята приоткрыли дверь и делали мне знаки к Поспелову не ходить. Но мне стало его жалко, я не смогла отказаться отвечать ему и поплатилась за это. Помню, он спросил меня, к какому берегу приплыл Василий Кориотский. Я начала гадать. Мучил меня Поспелов долго. Наконец, я не выдержала и спросила: «Что вы от меня хотите услышать?» Он отвечает: «Хочу Вам доказать, что повесть Вы не читали. Василий Кориотский попал на остров. Необитаемый». Я отвечаю: «Зачем же мне это доказывать? Я и сама знаю, что не читала». Он выгнал меня с двойкой. Ребята были страшно возмущены, дождались Гудзия и объяснили ему всё. Он принял у меня экзамен и поставил 5.

Лето я провела хорошо: основательно отдыхала и отсыпалась. В институт мне приходилось вставать в 5 часов, чтобы успеть на электричку 6 с чем-то. Метро ещё не было. У Северного вокзала садилась на 34-й трамвай, который шёл в объезд мимо цирка. Дорога от Болшево