Почему она уехала и за что ненавидит?

Я часто созванивался с Алексом и знал, что Стефи уехала работать в свои отели. И собираюсь навестить ее в одном из них. Тем более папа задание дал неожиданное. Узнать, как она смогла достать записи с камер до того, как их стерли, и всю историю банковских операций — без моего ведома.

От Ромки не было ни одного звонка или сообщения, кроме того, единственного, в офисе. В тот момент он, наверное, в последний раз чувствовал себя победителем, отмщенным и уверенным, что уделал тупенькую мажорку.

Я знала, что он будет чувствовать, получив аудит. Это ведь всегда неприятно, когда ты уверен, что выполняешь свою работу не просто хорошо, а идеально. Когда не видишь своих недочетов. А потом приходит злой начальник и вместо похвалы говорит тебе, что ты бездарь и получаешь свою зарплату зря. Что твои компетенции не соответствует занимаемой должности. И в этот момент в душе только обида, ведь ты старался, был уверен, что ты лучший! Перерабатывал, недосыпал, тратил личное время, а в результате вместо премии или повышения, ну или хотя бы при всех коллегах, в случае Ромы — при членах семьи, — вместо признательности за твой труд ты получаешь нагоняй.

Когда мы закончили вносить информацию и расписывать ее по модулям для Ромашки, я предвкушала этот момент. Мне казалось, что это будет шах и мат в нашем с ним сражении, и я успокоюсь.

Но радости победы не чувствовала, вместо этого я очень переживала за него. Глупо, наверное, но я такая дура. Я всегда переживаю за всех сотрудников, которые стараются, независимо сколько у них ошибок и во сколько обошлись их ошибки нам. Это Алекс может уволить сотрудника не моргнув глазом, если он считает, что человек не тянет своих обязанностей.

Но за Ромку я переживала просто до потери аппетита и сна. Потому что за эти дни видела, как он живёт этой базой, как любит там каждый куст. Это, несомненно, серьезный удар для него.

Я была в Германии с аудитом в нашем отеле, но жила, конечно, дома, пока и родители тут, и дед, и мелкие. Но даже работать не могла. Сидела дома, прикинувшись кактусом. Не ем, не сплю и колючая такая же со всеми.

Мама потащила меня в клинику, перепугавшись за мое странное состояние. И тут уже ожидал сюрприз и меня. Следы наркотика в крови. Очуметь! Да ещё какого! С человеком можно делать все что угодно, он вообще ничего не чувствует! А при постоянном употреблении перестают функционировать органы и сигналы организма. Человек даже может не понять, что хочет есть, спать, что ему нужно справить нужду, может не почувствовать, что что-то болит.

Мама была вне себя от ярости, я с трудом уговорила ее не начинать войну с Ромкой, сославшись, что могла съесть что-то сама, привезенное из Вегаса. Насочиняла сказок, уговаривая не рассказывать папе и Алексу — и никому вообще.

Но мама, конечно, не поверила и не оставила все просто так. Через пару дней мы любовались, как меня и Рому тащат в дом с корабля. Бармен, Гриша и Инга с ними.

— Ромка тоже под этой наркотой был, получается? — озвучила я очевидное.

— Вы пили из стаканов друг друга, постоянно их путая. И хорошо, что целоваться вам было интереснее, чем пить!

— Ну, мам! — засмущалась я, потому что она все время перематывала, разглядывая все и всех. И, конечно, видела, как меня лапал Ромео на диване. А я его.

— Хорошенький, кстати. И тяжёлый. Два раза роняли, пока несли, — мама снова и снова переключает записи с камеры на корабле и около дома. Жаль, в доме нет камер, но то, что Рома просто физически не мог меня разрисовать, это точно, раз он даже не чувствовал, что его роняют, значит, точно был, как и я, под воздействием наркотика, а врач сказала, что вместе с алкоголем точно вырубает напрочь — даже самый крепкий организм.

— Ладно. Папе ничего не скажу… — мама задумалась, но потом продолжила:

— У них сейчас набор персонала, отправлю им одного человека. Надо разобраться, кто там такой смертник, мою зайку обидел! Я думаю, тебя убрали намеренно, и совсем не из-за глупости в Вегасе и даже не из-за аудита. Все гораздо серьезнее, Стефи.

У меня было ощущение, что я плясала на змеином клубке, занимаясь привычной работой, даже не догадываясь, что там настолько все ужасно.

— Молодец твой бывший. Держится. Твой аудит до дыр затер и исправляет косяки, значит, не знал. Ольгу уволил по статье, не испугался ее мужа из ФСКН. Хочешь посмотреть на бывшую свекровь? — продолжала мама нос совать в Ромкины камеры. Понятно, в кого я такая любопытная.

— Не хочу. Мам… а он мне не пишет… получается, он вообще не понял, почему я уехала? Ой!

— Получается, жена его бросила без объяснения причин. Сама напиши, — улыбнулась мама и, потискав меня, убежала к более умным младшим детям.

Вот ещё. Как это — сама? Он совсем нигде ничего не пишет. Даже в Инстаграм перестал фотки выкладывать. Так и висит последняя наша с ним вместе. Все равно не буду первая писать!

Выдержала я ровно пятнадцать дней. А потом… я типа ошиблась чатом в вотсап. Ну все же так делают? Ой, да конечно, все!

«Привет, Мась, помоги выбрать. Как тебе этот?»

С этим сообщением я отправила ему фото в зеркале примерочной. Магазина нижнего белья Милены. Комплект я выбрала, откровенно говоря, мало что скрывающий, и, старательно выпятив что надо и втянув что не надо, засорила память телефона десятками кадров и кусая губы ждала ответ в кафе торгового центра.

Не отвечает. Даже не открыл сообщение, я уже на девяносто процентов из кофеина состою. Обидно. Завяла ромашка? Возвращаюсь в магазин и выхожу оттуда с двумя пакетами оружия тряпичного.

И не еду домой, а заселяюсь в отель, в свой номер. Я доведу тебя до нервного тика, my devil!

Пока я добиралась и общалась с управляющим, Ромашка ответил совсем не так, как я ожидала:

«Сиськи зачет, повернись, сзади посмотрю».

Нет, ну это, конечно, наглость! Он что думает, я там два часа в примерочной жду его ответа? То есть не его. И что за грубиян? Где слюни на буквах?

Вот только от его одной строчки в меня вернулась жизнь. Хочу танцевать, прыгать по кровати, и я снова хочу есть. Да, надо в номер заказать что-нибудь схомячить, и десерт — клубнику и сливки… нет, лучше с мороженым! Крем-брюле с карамельным сиропом!

Чуть не слопала всю клубнику, пока крутилась на кровати, выбирая позу, в итоге, устало плюхнувшись на подушки, щелкнула просто поржать над своей растрепанной прической, порозовевшим лицом — от усердия — и с клубникой в зубах.

И эта фотка мне понравилась больше тех, где я старательно пыталась сделать томный взгляд и губы бантиком.

Ответ прилетел почти сразу вместе с сообщением:

«Смотри, что ты натворила!»

Две фотки, одна — над столом в ресторане базы, лиц не видно, но, скорее всего, это его родственники с ним обедают. И вторая — под столом. Ромка сидит, широко расставив свои литые ноги в спортивных штанах, которые совсем не скрывают его стояк.