— Она говорит: не можешь любить, сиди и дружи! — ухмыляясь, помогает мне Вика.

Андрей завис, вглядываясь в её лицо, не может вспомнить, что ли?

— Стеф, а это кто? — хмурит брови Андрюшка, откровенно разглядывая малышку.

— Вика Борзова, не помнишь ее?

— Нет, это не она! Она же во! — показывает мне по пояс рост Вики, которую он помнит.

Мне было не до возмущений Андрея, как посмела угловатая девочка за пять лет, что они не виделись, вырасти да ещё и стать такой хорошенькой, и я ушла в спальню Лены, а проснулась уже ближе к вечеру. Андрей спал рядом, обнимая меня, как раньше, в детстве, всегда бежал за мной, если я плакала, и пока я снова не начинала улыбаться, не уходил. Гладил по голове и говорил, что нам никто не страшен. Это нас надо бояться.

Может, он прав, и нет никакой неземной любви. И лучше нашей дружбы нет ничего. Он всегда меня защитит и всегда подставит плечо. И как никто другой умеет возвращать мне настроение.

Умел. Сегодня не получается.

Вот только мне и раньше этого было мало, а теперь… теперь я сама не знаю, чего хочу и как правильно.

Точно знаю только одно — Рому я ненавижу всем сердцем! Очень ненавижу! Увижу — поставлю инвентарный номер на его наглую физиономию!

Под мерное дыхание Андрея за спиной на подушку снова катились слезы.

Не получается не вспоминать его глаза, губы и хриплый шепот в волосах. Как он склонялся, упираясь лбом в мой, и говорил «моя плохая девочка», как его руки гладили нежно и сжимали в объятиях так, что я вся была окружена его сильными руками, утопала в его аромате, кружащем голову, и путалась в мыслях, едва его губы прикасались к моим. Обзывался так страстно…

Кажется, у меня теперь ещё одно отклонение. Меня возбуждают грязные словечки, обволакивающим хриплым голосом на репите звучащие в моей голове.

Растолкав Андрея, я вспомнила, что нужна его помощь, и мы присоединились к девушкам, начавшим уже разбирать мой аудит по кускам. Точнее, забрав те части, в которых разбираются Лена и Ника. Хорошо, Вика уехала, а то что-то Андрей к ней негативно настроен. Может, из-за того, что с ее братьями не дружит. Хотя они странные оба. Ни с кем из нас особо не общаются.

— Стеф, давай сходим в ресторан? — не отрывая глаз от своего ноута, спрашивает Андрей, даже не замечая, как все девочки, включая меня, переглянулись, вздыхая.

— Не хочу. Я каждый день в них бываю. Андрей, расслабься, я решила уехать на пару месяцев. По отелям сети прокачусь, развеюсь. Алекс обещал за пару дней все мне подготовить.

А мама обещала, что от моих приключений в Вегасе останутся только воспоминания, и никаких регистраций — ни в бумажном виде, ни в электронном, в том числе и у Ромео на компе.

Может, через несколько месяцев не будет так щемить сердце, едва мне стоит вспомнить о нем. То есть: пока это происходит каждые пять секунд.

Странная штука жизнь. За короткий срок перевернула все наизнанку. Может, я и заслужила такой бумеранг, но, по-моему, это слишком жестоко.

На один вечер дать почувствовать, что значит, когда в тебя влюблен мужчина, а наутро окунуть в мерзкую действительность.

Он просто скопировал мое поведение в Вегасе, наверное, чтобы я почувствовала себя в его шкуре.

И, честно говоря, я бы плюнула и, возможно, размазала бы его как манку в детстве по стене за эти потуги отомстить. Вот только… мне больно. Очень.

Одни вопросы в голове, а ответов не нахожу. Так и промотался весь день по базе, с удивлением выслушивая горничных, что по системе Стефи уборка номеров стала намного эффективнее. При меньшей затрате сил и времени они успевают больше, такие же восторги у прочих сотрудников, с которыми она успела пообщаться. Послушал и Флинта, в приказном тоне оравшего мне в ухо: «Всех на рею, тысяча чертей! Дайте яду капитану!».

Я никогда ни по одной женщине так не скучал. Бродил по территории, ожидая, что вот-вот увижу ее, выходящую откуда-нибудь с неизменной улыбкой и красивыми ямочками на щеках. Тоскливо озирался с фрегата и даже слазил в колючие кусты за ее сарафаном. И все ждал, что она сейчас приедет.

И не только я. Растерянные сотрудники жалобно смотрят на меня, а особо смелые спрашивают, когда она вернётся.

Никогда. Она не вернётся. И это режет без ножа по сердцу. Я не ошибся только в одном. Равнодушных после себя Стефи не оставляет. А вот тех, кто рад ее отъезду, мне хочется придушить и… есть мысли, что она неспроста задавала мне вопросы все эти дни. Про систему платежей, про меню, про сотрудников и поставщиков. Мне казалось это странным, ведь у нее к этой информации прямой доступ, зачем переспрашивать?

Теперь получить ее аудит мне захотелось, не только используя это как повод увидеть ее в офисе Браунов. Всех, кто был счастлив ее отъезду, я внёс в свой черный список уже сегодня. Раз так боялись ее любопытного носа, значит, рыльце в пушку. Причем серьезно, те, у кого были небольшие недочеты, после общения с ней переставали дёргаться и работали спокойно, даже считывалась какая-то заносчивость, словно они получили эксклюзивные тренинги элитного тренера и лидера в своем ремесле, тем самым сами себя уже считали профессионалами высокого уровня.

Ехать решил рано утром, пришлось только вернуться за колечком. Забыл. Вечер был суматошный, Инга все лезла с вопросами и ластилась ко мне со своим «Ромочка» и трогала мое лицо. А я не люблю, когда трогают рожу. Ненавижу. Сорвался на неё, прогнал. Идиот.

Кольца в домике не оказалось и я решил, что оставил в кабинете, поспешил туда. Забежав на второй этаж, застыл в дверях.

— Привет… пап, а ты чего тут… — пробормотал я в растерянности.

— Что ты там в дверях вибрируешь? Заходи и звук включи, — ворчит папа, и настроение у него как у плохого Санты с похмелья. Ща раздаст подарки, бля.

— Мне ехать надо, аудит получить, я тут нашел…

— Неужели? А я думал, ты тут только по трусам девичьим лазишь да с Гришкой своим наперегонки печень сажаете. Что за хвосты тухлой рыбы там в морозилке? У нас нет в меню такого изыска!

Вопросов становилось все больше, и папа поволок меня, как провинившегося кота, тыкать носом в ссаную лужу. Тухлой рыбой оказалась дешевая разновидность лососевых из рыбных хозяйств — вместо дорогого сорта дикой семги. И это не единственная подмена.

— Ты знаешь, что «Барсело» не выпускался в прошлом году, ни единой партии? Откуда у тебя тогда он? — продолжал шпынять меня отец.

Мы с ним много проверили, вроде такие косяки есть в любом ресторане, главное — вовремя выявить. Но застыл я совсем с другим косяком. Кассовая выручка за вчерашний день — двести девять тысяч. Это было бы неудивительно, вполне средняя для нас, если бы не слова Стефи: «Мои друзья погуляли тысяч на двести». А кроме них в баре и ресторане при клубе было еще человек пятьдесят. Они же не воду из-под крана пили. И не диким виноградом со стены террасы закусывали.