Чуть отдышавшись, Ромка снова находит мои губы, путает волосы в своих пальцах, стискивая одной рукой мой затылок, а второй скользит по спине, одновременно удерживая меня и доводя до дрожи своими нежными касаниями и царапками грубой кожей ладоней.

Его снова несёт в царство разврата, но я точно не готова к такому марафону. Тем более когда становится понятен ход его грязных фантазий. Мне приходится с силой сжать ягодицы, почувствовав, как туда пробрались пальцы не просто адски, а беспредельно развратного Ромы, скользящие от влажной промежности к совсем не той дырочке. Просто совсем без тормозов! Ужас!

Поцелуй быстрый, глубокий, жадный, теперь понятно, почему. Где у него кнопка «выкл»? Остановив поцелуй, возможно, от моего возмущенного укуса в ответ на его наглость, Ромка заглядывает мне в глаза, а его рука снова соскальзывает со спины ниже и сжимает в ладонях мой зад.

— Никогда не пробовала?

— И не мечтай, Ромео, это только с мужем! — пытаюсь быть грозной, но в моем состоянии это вряд ли возможно.

Ромка приподнимает брови, весело улыбаясь, смотрит на меня своими глазищами, и до меня доходит, что он так радуется, прежде чем он мурчит:

— Я согласен!

— С настоящим, а не с пробником! — уточняю я для особо нагло делающих вид, что не поняли.

Мне показалось, что из этой волшебной пещеры мы вышли совсем другими. Ромка, оценив мои мокрые кроссы, решил нести меня на руках, не позволив надеть ни их, ни мокрый купальник. Нарядив меня только в свою огромную толстовку, которая мне ниже середины бедер. Казалось, что даже взгляд у него поменялся, он смотрел с такой нежностью, и я терялась от него, смущалась, как малолетка на первом свидании.

Так хотелось продлить эту ночь, и я попросила Ромку немного погулять по базе после того, как переоделась дома в спортивную форму, которая вызвала у Ромы истерический смех, потому что она была с персонажем суперзлодейки мультика «Гадкий я».

— Рома, а кто у вас контролирует закупки, проверяет работу сотрудников ресторана?

— Инга и администратор Ольга, ты же знаешь.

— Ты им доверяешь?

— Ольга работает у нас давно. Родственница наша дальняя. Так что ей — да, доверяю, а Инга… она так держится за эту работу, что вряд ли рискнет жульничать.

Ромка говорил спокойно, и я в этот момент была уверена, что он действительно доверился работникам, доставшимся ему вместе с базой, вот только они моментально сообразили, что парень молодой и опыта у него еще нет совсем, хоть и старается, вон сколько всего у него тут интересного, и продолжает внедрять что-то эксклюзивное, способное надолго отправить конкурентов в нокаут.

И он мне доверился, показав свой грандиозный проект… кхм… очень своеобразно. Я собиралась с мыслями, как бы озвучить ему все, что творится у него перед носом, когда мы подошли к фрегату. На палубе которого явно не дети веселились.

— Гришка! — определяет одного из толпы Ромео. — Пойдем пропустим по стаканчику, он крутые коктейли умеет делать, — предлагает Ромка, и я решаю не портить ему настроение в этот вечер.

На палубе вечеринка в разгаре. Музыка грохочет, и я подозреваю, что гуща деревьев не все дома защищает от этого шума, но, наверное, кому надо, уже пришли сюда ругаться и остались веселиться.

Ромка не выпускает меня из рук, утащив на диванчик, который выволокли из каюты капитана, и, чокаясь со мной притащенными Гришкой стаканами с напитками, ведет себя как влюбленный мужчина. То, утыкаясь в мою шею, шумно вдыхает, то, отбирая стакан, тискает в объятьях, целуя, шепчет, что по его подсчетам нам не хватит одного медового месяца на все его фантазии.

Я не помню, как меня вырубило на корабле. То ли от усталости, то ли коктейли были крепкими. Проснулась от грохота миски по асфальту. Опять пес играет.

Ромка спал, раскинувшись на кровати, снова не потрудившись надеть на себя трусы. И я — совершенно обнаженная. Даже не помню, как он меня принес и раздел. Надеюсь, я просто уснула и не танцевала вокруг мачты фрегата.

Решив, что прежде чем его будить, как он «не любит», надо привести себя в порядок и почистить зубы, я тихонько улизнула в ванную, по пути глупо улыбаясь, предвкушая его пробуждение.

А в ванной моя идиотская улыбка сползла с лица, оставляя гримасу обиды, разочарования и зарождающейся ненависти.

На моем лбу ярко-красной краской было написано «сука», а на обеих щеках отвратительные члены, направленные ко рту и с мерзкими волосатыми яйцами на скулах. Это хуже пощечины, от нее не бывает так больно в груди. Не ломит грудную клетку от гигантского взрыва клокочущего вулкана, выбрасывающего из котлована мое разорванное сердце вместе с пеплом души.

Все, что было после пещеры, мне действительно просто показалось.

Мстительный ублюдок! Ненавижу!

Ещё не открыв глаза, улыбался, как хронический душевнобольной. Это была потрясающая ночь, а день, ей предшествующий, я точно никогда не забуду.

Потянувшись, спрыгнул с кровати, разгоняя перья, готовый сожрать, что бы она ни приготовила мне. Хоть ту черную подошву, хоть газон из магазина правильного питания. А лучше всего — ее. Да! Очень хочу мою Стефи на завтрак! Жаль, что она просыпается рано, можно было бы ещё понежиться в кровати вместе.

В ванной до меня не сразу дошло, что нет двух отрядов пузырьков на полках и прочего. Опять переехала в соседний домик? Почему?

Разволновался так, будто от меня и правда настоящая жена ушла. А обегав практически всю территорию базы, и вовсе запаниковал. Инга, не скрывая торжествующей улыбки, сказала, что Стефи уехала рано утром.

Я так и не позавтракал, просто бродил по дорожкам, набирая ее телефон, но говорить со мной желал только автоответчик.

В кабинете тоже не осталось ее вещей, только два жёлтых миньона смотрели на меня осуждающе, будто я их хозяйку со света сжил. На моем столе она оставила кольцо и записку:

«Результаты моего аудита будут у Алекса завтра с утра. Развода не будет, аннулирована регистрация.

P.s. ненавижу тебя!»

Это опять ее розыгрыш? Что я ей сделал?

Кажется, на моих американских горках поезд сошел с ума и со скоростью звука размазал мордой об землю. Приехали. Как теперь жить без неё? Я даже почти привык, что женат!

— В восемь утра, в воскресенье, на работе? Ну ты и придурок! — вместо приветствия гаркнул в дверях Гришка.

— В восемь утра, в воскресенье, в выглаженной рубашке? Ты кто такой вообще?

— Что с тобой, перепил вчера? — заметив мое состояние раздрая, спросил Гришка.

— Помнишь аквапарк в Дубае? Горка там капец высокая. Ну, та, на которую пока забираешься, облака руками разгребаешь, потом с Апостолом Петром здороваешься и идёшь к этой трубе, пока он ржёт и бронирует для тебя место.