— Да, да, нам пора. Отныне мы с тобой одно целое, — произнес он хрипло. — Ну и наш ребенок с нами, разумеется. И ничто нас не разлучит.

Лара, изогнувшись, энергично расчесывала волосы. Она уже собиралась выпрямиться, когда кто-то поцеловал ее в спину.

— Кто это? — спросила она.

— Угадай!

— Мужчина моей мечты?

— Прямое попадание с первого раза. — Кэл взял гребень из рук Лары и, повернув жену к себе лицом, откинул пряди волос с ее лба. — Роуз спит?

— Слава тебе Господи, — вздохнула Лара. — Сначала пришлось уложить Берта и Эрни, затем Барни и Беби Бопа, всех трех кукол и желтого жирафа… Но теперь наконец-то мы одни в стране грез. Пойдем-ка со мной. — Лара взяла мужа под руку, вышла из спальни и направилась к кухне.

— Куда ты меня тащишь? — спросил Кэл. — Я-то надеялся попасть в постель.

— Хочу тебе кое-что показать.

— Лучше покажи мне то, что находится под твоей прозрачной рубашкой. В кухне ничего более интересного быть не может.

— Пожалуйста, потерпи немного.

Они остановились перед кухонным столом, на котором красовалось серебряное ведерко со льдом и бутылкой шампанского.

— Очень мило. Но по какому поводу?

— Мы празднуем.

— Всей душой за. Но что именно?

— Попробуй угадать.

— Голстром согласился продать нам ахалтекинца?

— Намного лучше.

— Все коневодческие заводы в Монтане разорились, и мы с тобой теперь монополисты?

Лара сделала шаг вперед и легко поцеловала его в губы.

— Я опять в положении.

По лицу Кэла медленно разлилась радостная улыбка.

— Правда?

— Правда! — Она улыбнулась ему в ответ. — Пока ты ездил в Сэдлер, я побывала у доктора Перри. Он говорит, что уже десять недель.

Кэл обвил ее руками и привлек к себе.

— У Роуз Марии появится конкурент, — сказал он.

— Она объявит забастовку, — пошутила Лара.

— Ничего, со временем привыкнет, — засмеялся Кэл. — Все дети рано или поздно привыкают. Значит, насколько я понимаю, шампанское только для меня, не так ли?

— Да уж, конечно. Мне просто подумалось, что шампанское будет весьма к месту, — прошептала Лара и, прислонившись к его плечу, залюбовалась залитым лунным светом газоном за окном.

— Бабушка Роуз была бы счастлива, — шепнул Кэл ей на ухо.

— Думаешь? — Глаза Лары вмиг наполнились слезами.

— Конечно. Она хотела, чтобы мы были вместе, — и вот мы живем в ее доме, ведем ее дело, растим ее правнуков. И первую внучку окрестили ее именем. Нет, нет, я уверен, она была бы счастлива.

— Как грустно, что она не дожила до этих дней, — сказала Лара, утирая слезы.

Кэл еще крепче прижал ее к себе.

— Она все равно все видит и знает, — сказал он.

— Ты в это веришь?

— Да, верю. С тех пор как встретил тебя, я верю во все чудеса. Ничего невозможного нет. — И, протянув руку, он стал расстегивать ее ночную рубашку.

— Что ты там делаешь? — поинтересовалась она.

— Раздеваю тебя. Есть возражения?

— Никаких. — Шелковая рубашка Лары соскользнула на пол, и она обвила руками его шею.

— Ммм, — промычал Кэл, с наслаждением гладя спину Лары и закрывая глаза. — Как сладко! Я ждал этого весь день.

— Отправившись с больным жеребенком к ветеринару в Сэдлер? — лукаво уточнила Лара.

— Да, по пути туда, и обратно тоже, — признался Кэл. Он подхватил ее на руки и понес к кровати.

Уложив жену, он сам лег рядом.

— Как ты красива, — прошептал он и провел указательным пальцем от подбородка к ложбинке между грудями.

— Радуйся, радуйся, пока не поздно, — ответила Лара. — Через шесть месяцев я буду как бочка.

— И все равно останешься красивой. Была же ты красивой, когда носила Роуз. — И он положил ладонь на ее обнаженный живот.

Лара накрыла его руку своей.

— За что нам выпало такое счастье, Кэл? Может, за все те невзгоды, что тебе пришлось пережить в прошлом?

— Наверное. — Он обнял ее и поцеловал.

— Ты уверен?

— Вполне. Прошлое заставляет меня больше ценить настоящее, — сказал Кэл, продолжая ее целовать.

Потом наступила тишина…