Хозяин заведения удивленно уставился на гостя:

– Серьезно? Не думал, что когда-нибудь услышу такое от тебя. И кто она?

Крис показал на пустой бокал и бармену пришлось наполнить его снова.

– Она была со мной здесь как-то вечером на выступлении джаз-бэнда совсем недавно, – уточнил он и голос друга показался Вито немного печальным.

– А, это та милая крошка, которую ты учил танцевать? – улыбнулся хозяин бара. – Согласен, она прелесть, хороший выбор!

– На самом деле, она умеет танцевать и очень красиво двигается, я даже сам не ожидал, – Крис пригубил следующую порцию, задумавшись о Джейн. – И вообще, она лучшее, что я встречал в своей жизни. Но я всё испортил.

Мрачное настроение приятеля не оставляло шансов на то, что он уйдет сегодня трезвым, поэтому Вито решил отвлечь его, расспросив подробнее:

– И что же пошло не так?

Молодой человек тяжело вздохнул:

– Ну, во-первых, я нарушил свое основное правило: не сближаться с заказчицами, а во-вторых…

– Во-вторых? – подтолкнул его к разговору Вито, так как Крис снова замолчал и погрузился в себя.

– Во-вторых, я просто мерзавец, – сурово закончил он.

Посетитель осушил второй бокал и снова поставил его на стойку, сделав знак налить еще. Но хозяин бара не спешил с этим, решив потянуть время:

– Что же такого ты сделал, от чего так себя ненавидишь?

Крис устало провел руками по своим волосам, взъерошив их, что добавило его внешнему облику еще большую небрежность в добавок к красным не выспавшимся глазам.

– Я воспользовался ее… в общем… – он запнулся, внутренне не желая рассказывать об этом.

– То есть, ты так напиваешься только потому, что переспал с ней, я правильно тебя понял? – удивился бармен.

Его собеседник кивнул.

– Жалеешь об этом? – спросил Вито.

– Нет! Конечно, нет! Вернее, да. Он была под гипнозом из-за своих вуду-штучек, которыми у вас тут в Новом Орлеане все увлекаются, а я, можно сказать, использовал эту ее слабость в своих интересах. Когда она проснется, то возненавидит меня, – он грустно вздохнул и уронил голову на сложенные руки.

– То есть, вчера ночью ты переспал с девушкой, в которую влюбился, а на утро сбежал от нее? – подытожил его приятель.

– Если коротко, то да. Я – трус и сам себе противен. Мне вообще не стоило к ней прикасаться, я не должен был…

Печаль друга для Вито была понятна, однако непонятно было другое, зачем бежать от любви? Еще отец Вито, бывший владелец этого бара, говорил, что нельзя упускать любимую женщину, иначе есть вероятность, что на ее место может прийти нелюбимая. Поэтому он искренне не понимал, почему Крис так упорно сопротивляется чувству.

– Послушай, если она тебе так дорога, может стоит поговорить с ней? Возможно, она воспримет всё не так, как ты себе вообразил. Ведь пока не попробуешь, не узнаешь, верно? – он подмигнул расстроенному посетителю в надежде, что тот все же прислушается к его совету.

После некоторой паузы Крис произнес:

– Есть еще кое-что, за что она меня точно не простит.

Со всей серьезностью взглянув на друга, Вито решительно заметил:

– Я не знаю, что там у вас произошло, но сидеть и изводить себя, напиваясь у меня в баре, по-моему, гораздо хуже, чем взять себя в руки и сделать попытку объясниться с ней, даже если получишь от ворот поворот. А вдруг ты будешь жалеть об упущенной возможности всю оставшуюся жизнь?

Крис, прежде угрюмо рассматривающий свой пустой бокал, усмехнулся:

– Ты просто пытаешься выпроводить меня отсюда, чтобы не тратить на меня свою выпивку.

– Конечно! Ты же никогда не платишь! – рассмеялся бармен.

Хлопнув по рукам, приятели расстались и, выйдя за дверь заведения Вито, Крис решил вернуться в дом Матильды Бланшар и, наконец, поговорить с Джейн на чистоту.

Обе женщины все еще сидели на веранде, обсуждая вчерашние события и пили чай с ароматной свежей выпечкой, но их уединение было прервано неожиданно появившимся гостем.

– Доброго утра, дамы, – как всегда галантно поприветствовал их Рамон Моро, с обманчиво дружелюбным видом поднимаясь по ступеням крыльца. – И приятного аппетита.

– Спасибо. Чем обязаны столь раннему визиту? – напрямик спросила Матильда, даже не пытаясь предложить гостю чаю.

Рамон взглянул в сторону Джейн, которая на утро после такой тяжелой ночи выглядела посвежевшей, похорошевшей и будто бы светилась изнутри, но на него она по-прежнему смотрела с неприязнью.

– Да вот, решил проведать моих любимых родственниц и справиться об их здоровье. Насколько мне известно посвящение прошло успешно? К сожалению, не смог остаться до конца.

– Тебе всегда и всё было известно раньше, чем кому-либо еще. До сих пор поражаюсь твоей удивительной осведомленности, – посетовала пожилая леди.

Кажется, ее слова мужчина воспринял, как комплимент, поэтому довольно улыбнулся, словно кот, которого погладили по шерстке.

– Ну что могу сказать, кто владеет информацией, тот владеет всем. Но я пришел не только за этим. Мне бы хотелось переговорить с твоей внучкой.

– Ты можешь спросить у нее сам, хочет ли она с тобой разговаривать. Я не вмешиваюсь в ее решения.

Рамон снова посмотрел на Джейн, немного помедлив, подбирая в голове правильные слова для начала разговора:

– Мисс Макдугал, я бы хотел принести извинения за свое неподобающее поведение в нашу последнюю встречу и вновь надеяться, что вы примите мое предложение, которое я вам сделал.

– Неподобающее поведение? – удивилась Матильда. – О чем он говорит, Джейн?

Девушка смерила гостя таким высокомерным взглядом, на который только была способна и ответила бабушке:

– Мистер Моро вдруг решил, что по каким-то причинам имеет на меня права и считает позволительным допускать вульгарное выходки по отношению ко мне.

– Рамон, как это понимать? – сердито нахмурила брови хозяйка поместья.

– Джейн неправильно всё истолковала, у меня были и есть насчет нее абсолютно честные намерения… – попытался объясниться мужчина, но девушка его перебила.

– Вы же фактически приходитесь мне дядей, разве нет, мистер Моро? – ехидно заметила она.

– Не родным. Поэтому никто не осудит наш союз, – вкрадчиво пояснил он.

Но Джейн уже порядком надоели его притязания на ее руку и его общество в целом. Она прекрасно понимала, что пасынок ее бабушки всё это делает исключительно из своих эгоистических и корыстных интересов, совершенно не заботясь о ее мнении на этот счет. Даже сейчас после того, как она отказала ему и по делу залепила пощечину, он все равно не оставил своих попыток, проглотив обиду и гордость, хотя ей почему-то казалось, что он не из тех людей, кто забывает о таком. Его учтивое и обходительное поведение больше не могло ввести девушку в заблуждение относительно его намерений и характера, теперь она понимала Матильду, которая его на дух не переносила.