— Нет! — это короткое слово слетело с его губ, словно рык раненного животного. Подавшись вперёд и нагло воспользовавшись её бездействием, Майкл обхватил руками шею девушки и притянул к себе. Настолько близко, чтобы их лбы соприкоснулись, а дыхания слились воедино. — Нет, ветер! Это не так! Я не похож на него! Этот урод навсегда остался в прошлом... Как и старый я... Он больше никогда не побеспокоит тебя, клянусь!

«Я лично позаботился о том, чтобы он горел в аду. Зак сгинул. Навсегда...» — добавил про себя, не желая выливать на неё новую порцию грязи, которой в их жизни и так было достаточно.

Не в силах выносить, накрыл её трепечущие губы своими. Застыл в нерешительности, давая и себе, и ей время привыкнуть. С упоением впитывал её тепло и тончайший цветочный аромат, которым пахли волосы Мелоди.

В его движениях не было похоти или страсти. Лишь желание быть с ней как можно ближе, впитать всю её боль, что тяжёлой ношей лежала на душе девушки. Освободить её, вырвать из тесных оков прошлого и вознести до небес. Вместе. Рука в руке.

Майкл любил. В этом больше не было сомнений. Любил сильно. Всем сердцем. Именно её. Только её. Он любил Медоди.

* * *

Хелена зашла в палату и тихонько закрыла за собой дверь. После разговора с зведующим отделения единственное, о чем она могла думать — это потребность в покое и спокойствии.

«Самовлюбленный, надменный павлин! — негодовал внутренний голос, требуя выплеска того негатива, который охватывал её каждый раз при виде этого человека. — Как вообще можно быть настолько самоуверенным?!»

— Если вы не смогли справиться с обыкновенным стариком, то как намерены заботиться о таком тяжелом больном, как этот? — выскокмерно протянул мужчина, окинув ее оценивающим взглядом. — Для вас это игры, мисс Моретти? Неужели вы не понимаете ценности человеческой жизни?

— Идиот! — процедила она сквозь губы, бросив сумку на стул возле двери. — Я тебе покажу, что для меня значит человеческая жизнь. Ты ещё пожалеешь, что так разговаривал со мной...

Но весь ее гнев улетучился сразу же, как до слуха девушки донесся размеренный писк электронного кардиографа и аппарата искусственной вентиляции легких. Мгновенно успокоившись, Хелена медленно подошла к постели больного, отметив про себя, что синяки вокруг его глаз и на висках начали сходить. На лице мужчины все еще была повязка, поскольку щека его была сильно рассечена. Врачам даже пришлось наложить на нее несколько швов. Пожалуй, это была самая пустяковая рана на его теле. Отмечая все остальные, медработники искренне поражались, как он еще жив до сих пор.

— Прости, что я так долго не приходила, — мягко, словно разговаривала с одним из своих учеников, протянула девушка и накрыла его руку своей. Тонкие, лишенные жизни, пальцы мужчины были такими слабыми и холодными, что сердце ее невольно сжималось от боли и жалости. Она, как никто другой, понимала всю тяжесть и безысходность, что легли на его плечи. Ей было известно, какого это, когда ты лежишь, прикованный к больничной койке, а всем вокруг глубоко плевать на тебя. Нет никого, кто бы согласился помочь или просто поговорить, сказать, что все будет хорошо. Что жизнь ещё не закончена, и боль обязательно утихнет... когда-нибудь.

— Они не хотели пускать меня к тебе, — призналась Хелена, уверенная, что он её слышит. — Представляешь, — грустно улыбнулась она, — никто не верит в меня... Им всем кажется, будто я очень слабая и сбегу при первой же возможности... Но мы им докажем обратное! Ты обязательно поправишься и будешь счастлив. А я... — голос ее сорвался и затих. Что она могал пожелать для себя? Да и был ли уже в этом какой-либо смысл? — Мне будет достаточно и того, что ты выздоровеешь, — закончила Хелена, легонько проведя пальцами по накаченной руке своего друга. Даже несмотря на своё положение, этот мужчина оставался сильным и непобежденным. Он не сдавался в лапы смерти. Именно это так притягивало и манило её. Она искренне восхищалась его стойкостью, мечтая стать хоть немного такой же сильной, как он.

— Ты любишь читать? — вспомнив о книгах, взятых сегодня в библиотеке, Хелена помчалась к своему рюкзаку.

Роман, который она так много раз перечитывала, лежал в самом верху. История, сюжет которой будоражил кровь и восхищал хитросплетением судеб героев, была её самой любимой.

— Я почему то подумала, что она должна понравиться тебе, — удобно устроившись на стуле, Хелена по привычке убрала ноги под себя, мастерски балансируя на одном краю сидения. — Автор — великий и неподражаемый Уильям Уилки Коллинз «Женщина в белом». Для вас читает — ваш покорный друг и слуга Хелена Моретти.

Приятный шелест тонких страниц разнесся эхом по палате, на мгновение перекрыв монотонное жужжание медицинского оборудования, и молодичный женский голос перенес их в мир книги, в далекую Англию...

— Это история о том, что может выдержать женщина и чего может добиться мужчина...

Сначала Мелоди даже не поняла, что произошло. Всего секунду назад они еще говорили, если конечно эти их крики можно назвать разговором, а уже через мгновение Майкл целовал ее...

К тому же, делал это так, будто между ними никогда не было никаких ссор и многолетней ненависти, что он так тщательно взращивал в себе по отношению к ней.

Прикосновения его губ были настолько осторожными и нежными, словно порхания крыльев бабочки над лепестками роз. Руки аккуратно, но настойчиво обвили ее шею, придерживая голову девушку на том расстоянии и под тем углом, который выбрал Майкл. Его прикосновения сводили с ума, беспощадно разделяя всю жизнь Мелоди на два отрезка: «было» и «стало»; «Майкл» и «Виктор»...

Память о муже и осознание всей грязи происходящего стали настоящим спасением для девушки. Собрав остатки сил, она оттолкнула от себя мужчину, гневно заглянув ему в глаза.

— Больше никогда не смей так делать! — процедила она сквозь плотно сжатые зубы. Грудь ее нервно вздымалась и опускалась, а губы все еще горели после его поцелуя. — Я тебе запрещаю прикасаться ко мне! Ты не имеешь на это права! И никакие бумаги о браке не смогут этого изменить. Я всегда была и буду женой Виктора Хейза. Лишь он имел право целовать меня...

— Да неужели?! — злость на нее и дикая ревность, которую вдруг открыл в себе Майкл, окончательно лишили его способности думать. Он говорил и даже не предполагал, какую боль могут причинить ей эти слова. — А как на счет Зака?! Этот ублюдок ведь тоже не был твоим мужем, но ты позволяла ему заходить намного дальше, чем простые поцелуи. Или все дело во внешности?! Ты ложишься только под тех, кто похож на Виктора?!

Звонкая пощечина, в которую Мелоди вложила все, что хотела сказать ему, на время оглушила мужчину. Прижав ладонь к щеке, на которой остался яркий след от пятерни, Майкл огромными от переполнявших его чувств глазами смотрел на девушку и её неловкие попытки отстегнуть ремень безопасности. Наконец, справившись с единственной преградой, удерживающей ее рядом с этим монстром, Мелоди открыла дверь и выбежала на улицу.