Это ранило её. Девушка вдруг со всей ясностью увидела и осознала тот ужас, в который превратилась их жизнь и расплакалась. Слезы катились по ее раскрасневшимся после мороза щекам, а дрржащие руки сами потянулись обнять самого родного, любимого и дорогого ей человека.

Ему не нужны были дополнительные приглашения. Шагнув вперёд, он схватил сестрёнку в охапку и прижал к груди. Крепко-крепко.

— Я так скучала по тебе, Роберт! — признания лились из Хелены сами собой, в то время как она впервые за долгие восемь лет чувствовала себя защищенной и даже немного счастливой. — Мне так не хватало тебя все это время! Я очень-очень сильно тебя люблю!

— Моя глупышка, — шептал мужчина, поглаживая ее по спине и тщетно пытаясь успокоить свою малышку. — Все, все не плачь. Теперь я рядом, слышишь? Отныне у нас все будет просто замечательно! Вот увидишь, скоро мы уедем отсюда, и больше ничто в этом городе не будет напоминать нам о прошлом. Мы начнем новую жизнь, вдали от всей этой суеты и грязи. Только ты не плачь больше, ладно? — обхватив ладонями, лицо сестры, заставил заглянуть себе в глаза. — Я не выношу вида твоих слёз. Они разрывают мне душу.

— Я больше не буду! — пообещала Хелена, отрицательно замотав головой.

— Ну, вот и замечательно, — улыбнулся Роберт. — А теперь, пора кушать. Я проголодался как волк пока тебя ждал! Думал не выдержу и сожру все это сам. Так что, пора тебе сжалиться над своим братом и покормить его!

Оба они звонко рассмеялись, неожиданно для себя поняв, что это произошло впервые за последнее время. Давно уже стены этого дома не слышали ничего подобного, да и сами молодые люди успели позабыть, какого это — просто жить.

* * *

После ужина, которым ее силой накормила Анжелика, Мелоди чувствовала объевшейся пандой. Каждое движение давалось с большим трудом и при этом отзывалось протяжными вздохами, слетавшими с губ.

«Да уж, — засмеялась над собой девушка. — Мой желудок, после стольких месяцев „лечения“ совсем отвык от нормальной пищи, хотя... Это еще вопрос, питалась ли вообще когда — либо нормально?»

Нехотя, она вылезла из горячей ванны с ароматной пеной и морской солью, в которую ее так же отправила заботливая Анжелика. Прекрасная, добрая женщина была полной противоположностью своего крестника, чем сразу же покорила девушку. Если тот делал все возможное, чтобы дать Мелоди понять свою неполноценность с первого дня их знакомства, то Анжелика умудрялась помогать ей даже будучи абсолютно незнакомым человеком.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Воспоминания об их первой встрече снова замаячили перед глазами, заставляя сердце разрываться от противоречивых чувств. С одной стороны, как обычно, стоял Майкл Фостер со своим неизменным желанием отомстить за то, чего она никогда не совершала, а с другой — милая и отзывчивая Анжелика, оказавшая ей неоценимую помощь там, в клинике, куда привёз её сам Майкл.

«А вдруг, даже тогда наша встреча была всего лишь частью его плана? — пронеслось в голосе, и мурашки забегали по коже. —Вдруг, она неслучайно оказалась в той же больнице?»

Неприятные догадки осенили Мелоди, захватили все ее мысли.

Плотно укутавшись в большой махровый халат, она замерла напротив зеркала. Пальцы с усилием сжали края мраморной раковины.

Собственное отражение показалось ей настолько жалким, что губы невольно скривились от отвращения к себе.

Губы... Глаза опустились, и взгляд замер на них, пытаясь отыскать напоминания об его поцелуях, но не было ничего, кроме ее больного воображения, которое снова и снова, будто специально, подбрасывало заманчивые картинки.

«Интересно, почувствовал ли он что-нибудь? — рассужадала она, отметая прочь все доводы рассудка. — Значил ли этот поцелуй для него хоть что-то или был одним из способов напомнить мне, кто именно руководит этой игрой?»

Поймав себя на подобных мыслях, Мелоди резко отвернулась от зеркала и бросилась прочь из ванной. Она должна занять себя любым возможным делом лишь бы не вспоминать об этом поцелуе. Вообще ни о чем, что связано с Майклом.

* * *

Мужчина нервно захлопнул крышку ноутбука и встал из-за стола. Как он и предполагал, в Интернете не было никакой разоблачающей информации касательно семейства Харрис. Джонатан знатно постарался, подчищая все грешки, хоть как-то связанные с их фамилией. Единственное, что ему удалось найти — это небольшая статья из New York Times, где сообщалось о смерти его бизнес партнера и назначении Джонатана Харриса генеральным директором строительной компании «JMP Harris Hays&Co».

— Не удивлюсь, если смерть этого бедолаги тоже твоих рук дело, — бросил он сердито.

Полученная информация была ничтожно мала и не шла ни в какое сравнение с тем, что ему рассказала и могла рассказать Мелоди.

— Я должен выяснить все как можно раньше. Только тогда мне удастся положить конец этой безумной истории, — прошептал вслух, направляясь к лестнице, ведущий на второй этаж фамильного особняка Уокеров.

Проходя мимо стены, украшенной многочисленными фотографиями, на многих из которых они с Дэвидом были еще мальчишками, Майкл остановился. Взгляд лучшего друга и названного брата намертво приковал его к месту, не давая пошевелиться.

Друг будто смотрел на него с немым вопросом в глазах: «Когда именно, Майкл? Когда наши жизни переплелись настолько, что ты занял мое место?».

Чувство вины, терзавщее мужчину уже много лет, снова нахлынуло на него. Не было такого дня, чтобы он не винил себя в гибели Дэвида. Не было ночи, чтобы он не просыпался в холодном поту от звуков знакомого голоса, зовущего его на помощь. Не было ни секунды, чтобы он не думал о том, что сделает с убийцей брата...

«Я не успокоюсь, пока не узнаю правду, Дэйв! — мысленно обратился к другу. — Я чувствую, что нахожусь уже совсем близко от нее. Я разоблачу все злодеяния Джонатана и найду того, кто испортил тормоза твоего автомобиля. Скоро они все заплатят за каждую мою потерю!»

Обуреваемый подобными терзаниями, Майкл подошел к двери комнаты, которую лично выбрал и подготовил к приезду Мелоди. Он сделал все, чтобы ей было здесь комфортно, хотя сам никогда не любил этот дом. Слишком много воспоминаний хранили его стены, постоянно напоминая ему, как здесь раньше было хорошо и спокойно. В своей квартире мужчина чувствовал себя намного спокойнее, если конечно это слово можно было, хоть как-то, связать с его жизнью.