– Упакуйте мне с собой десять Lӧwenbrӓu.

Мы все хохочем, а Декстер возражает:

– Ни в коем случае… Ни в коем случае.

Услышав это, Грациэла поворачивается к нему. Облокотившись на стол и подперев рукой подбородок, она спрашивает:

– Почему? Почему ты считаешь, что мне не стоит взять с собой несколько бутылочек пива?

Мексиканец с нежной улыбкой отвечает:

– Тебе будет плохо, поверь мне.

Грациэла прыскает. С некоторых пор я замечаю, что от ее былой скромности не осталось и следа. Прежде чем я остановлю ее, она еще ближе придвигается к Декстеру и говорит:

– Мне плохо оттого, что ты ничего со мной не хочешь, хотя было бы чертовски здорово, если бы мы поиграли в твоей комнате наслаждений.

Ва-а-а-у-у-у, Грациэла сорвалась!

– Что ты сказала? – переспрашивает Декстер в абсолютной растерянности.

– Я знаю, что нравлюсь тебе, и моя подружка Джудит тоже об этом догадалась.

Вот это да!

Фрида смотрит на меня. Я смотрю на нее.

Эрик смотрит на меня. Я смотрю на него.

Бьорн смотрит на меня. Я смотрю на него.

Все смотрят на меня, а когда на меня наконец смотрит Декстер, я говорю:

– Ну, Грациэла имеет в виду…

Но я не успеваю закончить.

Грациэла берет его за подбородок и у всех на глазах целует взасос по всем правилам, вводя нас в полный шок.

Еще одна типа моей сестры. Ох уж эта чилийка!

Когда она заканчивает, то улыбается и в нескольких сантиметрах от лица мексиканца объясняет:

– Я имею в виду это, мое прекрасное солнце. Я хочу оставить игры с другими, чтобы, наконец, поиграть с тобой.

Мама дорога-а-а-а-а-я… Мама дорога-а-а-а-а-а-я…

Даже не знаю, что делать.

Я оцепенела. Грациэла подмигивает Декстеру, а он, глядя на меня, спрашивает:

– Что она имеет в виду, говоря «поиграть»?

Я вкидываю брови, и Декстер, в полном изумлении, понимает. Ошеломленно смотрит на Грациэлу и спрашивает:

– Ради всего святого, с кем ты играешь?

– Со своими друзьями

– Что?! – выкрикивает он чересчур громко.

И тогда Грациэла, полная пива по самую макушку, отвечает:

– Раз ты не хочешь делать это со мной, я сама устраиваю свою жизнь.

Никто не шелохнется.

Никто не знает, что делать. Ситуацию берет в свои руки Эрик. Поднимаясь, он говорит:

– Уже поздно. Думаю, нам лучше вернуться домой.

Мы все встаем. Я подхожу к Грациэле и, увидев, что Декстер уезжает первым, спрашиваю вполголоса:

– Что ты делаешь, безумная?

Она пожимает плечами и отвечает:

– Наконец-то говорю ему правду. Думаю, мне в этом помогло пиво.

– Еще бы, оно точно тебе помогло. Давай, поехали домой, – цежу я сквозь зубы.

Когда мы выходим из ресторана, Декстер устраивается в машине, Эрик складывает его кресло, и Фрида с Андресом уезжают. Агнета, эта примадонна, даже не попрощавшись, садится в спортивный автомобиль Бьорна. Какая мерзкая баба!

Бьорн, ожидая, пока Эрик закончит с багажом, смотрит на меня с улыбкой. Мой отец сказал бы, что этот парень знает больше, чем Мудрая мышь[16]. Понимая, что Декстер нас слышит, он шепчет, прощаясь с Грациэлой:

– Мне было очень приятно. А насчет ужина – все в силе. Завтра обсудим.

Вот бесстыдник!

Я не просила его о помощи, а он уже помогает мне подколоть Декстера. Затем целует Грациэлу, меня и уезжает на своем спортивном авто. Мы с подругой садимся в машину и доезжаем до самого дома в полном молчании.

Приехав домой, рассерженный Декстер удаляется в комнату на первом этаже, которую мы ему выделили. А когда в свою спальню уходит и Грациэла, Эрик весело на смотрит на меня и спрашивает:

– Малышка, почему ты такая шкодливая?

– Я?!

– Да… Ты.

– Почему ты так говоришь?

Приблизившись ко мне, он продолжает:

– Как понимать то, что Грациэла играет и что ты знаешь, что Декстеру нравится эта девушка?

Смеясь, отвечаю:

– Во-первых, она сама мне в этом призналась, хоть я ничего ей не говорила.

– Ну надо же, какие откровенности, – шепчет он, целуя меня в шею.

– А во-вторых, это очевидно! Стоит только посмотреть на Декстера, когда рядом с Грациэлой появляется другой мужчина, чтобы понять: она ему небезразлична, и он сердится, когда на нее пялятся.

Эрик улыбается, заключает меня в объятия и, страстно поцеловав, шепчет в нескольких сантиметрах от моих губ:

– Как ты смотришь на то, чтобы мы с тобой поиграли и оставили все эти пунктики?

Прижавшись к стене, отвечаю ему поцелуем:

– С удовольствием, сеньор Циммерман.

Два дня спустя звонит моя золовка Марта, и мы договариваемся этим вечером выйти покутить.

Вау, я так соскучилась по вечеринкам!

Сначала мы договорились с Грациэлой, но потом к нам присоединились ребята. Они не хотят, чтобы мы шли одни. Когда мы все подъезжаем ко входу «Гуантанамеры», я вижу по выражению лица любимого, что он не восторге от этого места.

Мы заходим. На танцполе уже танцуют Анита, Марта с Артуром и еще пара моих знакомых. Я расплываюсь в улыбке. Как же отплясывает моя золовка немка! Эрик рассматривает ее. Он никогда не видел, как она так танцует, и, глядя на ее виляние бедрами, удивленно спрашивает:

– Почему моя сестра так кривляется?

Я прыскаю. В этот момент Марта замечает нас и бежит навстречу, а следом за ней – ее жених. Мы приветствуем друг друга.

Вдруг я обращаю внимание на парня, который танцует с Анитой. Откуда взялась эта конфетка? Сообразив, куда я смотрю, Марта шепчет:

– Впечатляет, не так ли?

Я, в полном изумлении, киваю. Речь о темноволосом невероятно сексуальном парне.

– Мы прозвали его Дон Идеальное Тело.

– Чертовски красив этот Дон, – шепчу я.

– Его зовут Масимо, – так же шепотом овечает Марта.

– И кто он такой?

– Друг Рейналдо.

– Кубинец?

– Нет, аргентинец. Красавчик, правда?