«Власть» причудливым образом перемещалась из одного живого восприятия в другое, нужно было только вовремя возвести в сознании крепкий замок из тех материалов, чья сила в миру для каждого отдельного практика была неоспорима. Это могли быть как сопливые романы про вампиров, так и фантастические предметы обихода из времени, произрастающего прямо сейчас. По-простому, в голове нужно было вообразить громаду большой наружности, из тех составляющих, в который магик верил глубоко и всем сердцем сразу. – Желтоглазый Назидатель наконец мог довольно спустить воздух из легких, отдышаться и усесться в свое мягкое кресло.

– То есть я вот верю в святость дела Розовой Длани и в облачное творчество. Получается, что этими кирпичиками я буду строить свой замок, который сможет потом померяться в оккультном всемогуществе с другими подобными замками других существ? – В диалог решился вмешаться розовый с синими глазами.

– Цвет твоих зрачков натурально красит твою собственную длань мороком сонливого путешествия. – Желтые глаза остро врезались синеглазому в ноздри, которыми тот получает пищу и воздух. – Сейчас ты пересекаешь абсолютно смертоносные пространства, и стоит тебе только вытянуть голову из преобразователя, как ты мигом окажешься Ничем.

– Ты не ответил на вопрос, умник мучной!

Зеленоглазый Назидатель понял в чем суть и решил поделиться с запутавшемся коллегой:

– Ты правильно все понял, и самое главное, ты можешь использовать и собственную физическую оболочку, такую, как ты ее видишь в миру. А также свои ментальные качества, потому что их форма является ничем иным, как защитными механизмами, против часто «агрессивно» настроенной внешней среды.

– Почему «агрессивно» ты указал в кавычках? – Спросил синеглазый.

– Потому что все зависит чисто от наблюдателя. – Ответил зеленоглазый Назидатель.

Другие только хмыкнули на ответ, а синеглазка вперилась взором в иллюминатор, уносясь в думы. Теперь все могли облегченно спе́шить внутренние струны и предаться размышлениям о новой информации. Долго ли это думствование длилось, знает только синяя красота за обшивкой космического преобразователя. Каждый из них воображал свой собственный замок, который возносил владельца за далекие горизонты всевозможности.

«Можно не только пробить головы Оранжским преступника, но и вытащить из их сердец молодильное зерно, чья энергия будет дополнительно питать нашу дорогую оранжерею», – мечтательно думал один.

«Под трепетом из зеленой вуали проберется любимая нагота Высоты и я смогу ее забрать себе, а на пустующем месте водружу искусную копию», – перебирал золотые кости второй.

«Черное Подреберье станет Розовым Присутствием и моря перестанут наполняться человеческими слезами», – третью голову настигла самая красивая мелодия.

«А с помощью мощи моей крепости можно было бы собрать нас пятерых в одно существо, и получившееся Знамя возымело бы в мире абсолютный интеллект и слаженность, недоступные больше никому», – под четвертым деревом чуть было расцвела шкатулка из персикового Вдохновения, но она тут же исчезла, подхваченная лишь краем восприятия, которого было очевидно недостаточно для данной миссии.

«Обычный мак для обычных глашатаев воли божественной. Седьмая песня однажды накроет весь наш мир и все погрузится в непроглядную ночь и то будет наивысшим блаженством», – красота пятого Назидателя выдала самую пространную, но вместе с тем и самую великолепную идею.

Праздник переходит через мифы и земные святыни, осторожно шествует в светлом помещении и направляется прямо к цели из янтаря с карамельный ароматом. Многогранны были возможности будущего, но что из этого действительно являлось подлинным могуществом? Пока Назидатели перемещались по пустотным коловертям в поисках зацепки о Крейцере, в воздухе внутри преобразователя возрастали неудовлетворительные настроения.

Время здесь переворачивалось на бок и прожаривалось до состояния глубокой готовности. Кому из мыслящих существ могло такое понравиться, если все годами, с самого рождения до самой смерти, употребляли только сочное упругое мясо собственных представлений? Сухие подошвы не нужны! Время не просто сменило внутренний ход, оно практически расщепилось на атомные припудренности, которые можно было легко развеять одним лишь тихим дыханием. Ощущения души под таким соусом выглядят наподобие растянутой игрушки, чья форма и наполнение не перестает вращаться даже по все удлиняющейся орбите внутренних течений ума.

Приходят ли такие думы тем созданиям, кто вертится внизу, под солнцем из застывшей убежденности, что все нормально и нужно продолжать движение, покуда Земля не прекратит своего хода? Атом в этом свете мрет от одного только прикосновения внимательного взгляда. Так и получается, что мир вокруг перестает работать по прежним схемам.

Тревога забила в звонок тогда, когда головы Назидателей поникли к собственным грудям и носом стали дотрагиваться до своего подреберья. Звук был так пронзителен, что розовые повскакивали с мест словно ужаленные невидимыми змеями.

На приборной панели, напоминавшей видом пухлый пончик, ярким огнем алело предупреждение о надвижении крупного тела, который во много крат превосходил преобразователь. Назидатели испуганно переглядывались, не смея сказать ни слова, зато руки с ногами заходили ходуном, как бы желая таким образом избавиться от внутреннего напряжения. Но все-таки предпринимать что-то было нужно и зеленоглазый вышел на передовую:

– Нам это кажется фантастикой, ибо до сих пор мы были уверены, что объекты из плотной материи далеко позади и нам совершенно ничего не угрожает, кроме синей мары за бортом. Но она бесплотна. По весьма долгим и подробным наблюдениям наших специалистов было выявлено, что эта синяя пустота прорежена черными полосками космического вещества, которые выступают в роли зажимов той смертоносности, не позволяя ей распространяться за пределы себя. То есть получается нечто вроде пузыря. И теперь этот пузырь явил нам нечто наподобие чуда. Это точно не корабль и не нечто из нашего емкого воображения. По данным, полученным преобразователем, формация, которая висит в пространстве, является чем-то средним между астероидом и планетой карликом. – Назидатель говоривший это старался унять внутреннюю дрожь, но у него мало получалось; конечности подрагивали, продолжая выписывать в воздухе геометрические фигурки.

Другие увиденным и услышанным были не менее озабочены. Кто-то выглядывал в иллюминаторы, желая получше рассмотреть находку, но перед ними простиралась все та же синева. Назидатель с красными глазами решил взять слово:

– Одинокая полупланета-полуастероид выплыла словно из ниоткуда. А мы как раз искали это «ниоткуда». Нам нужно проверить объект, я чувствую, что нам откроется нечто удивительное. Да и плюсом будет то, что если находка действительно объект инородного происхождения, то мы станем первооткрывателями и получим невиданные прежде успех и славу. Когда в последний раз на нашем долгом веку происходило открытие космического масштаба? – Красноглазый посмотрел на своих коллег в белых халатах, а у тех появился отчетливый блеск на лбах, возвещающий о крайней степени заинтересованности.