Он тронул её за плечо, и она, словно воспрянув от глубокого сна, вдруг полоснула наотмашь правой рукой со смертоносными когтями, едва не вспоров ему живот. Леви не сомневался, что ещё чуть-чуть, и его кишки вывалились бы на дно аквариума.

Странно, но именно тогда он по-настоящему понял, что она существо не земное, а морское. Женский облик был временным, а по сути она всегда оставалась русалкой.

Через мгновение её взгляд прояснился, она немного успокоилась, явно признав Леви, и растерянно озиралась кругом. Ах, как ему сейчас хотелось коснуться развевающихся в воде локонов, заключить её в объятия и шепнуть на ушко, что всё будет хорошо.

Но море не его родная стихия, и океан ему совсем не по душе. Он всего лишь заурядное сухопутное существо, которое не может обходиться без воздуха, поэтому он указал наверх, объясняя свои намерения, и неуклюже молотя ногами устремился к поверхности, оставив позади свои мечты и надеясь, что под водой она ничего не заметила.

И вот Барнум торжествует, читая заголовки вечерних газет, а Амелия сидит в напряжении, словно натянутая струна, вот-вот готовая лопнуть. Тут в Леви зашевелилась ненависть к Барнуму. О да, его очень легко возненавидеть. Неужели так трудно проявить толику уважения к чувствам окружающих?

«Впрочем, чего ещё от него ожидать», – мелькнула мысль. Он никогда не замечал страданий Черити и уж тем более Джойс Хет.

– Представлений больше не будет, – повторила Амелия. – Я не буду выступать. Та женщина погибла. Её сбили с ног и затоптали. Она умирала, слыша хруст собственных позвонков под чужими сапогами, и никто не остановился, не помог ей подняться. Они все бросились ко мне, словно обезумевшие. Так что больше этого не будет, Барнум. Я не допущу повторения этого ужаса. Я не желаю, чтобы из-за меня гибли люди.

– Амелия, ну что вы, – Барнум назвал её по имени, значит, встревожился не на шутку, – такое больше никогда не повторится.

– Вам-то откуда знать? – едко спросила она. – Умей вы предсказывать будущее, задарма и рта бы не раскрыли.

Оскорбление ничуть не задело, ему вообще многое было как с гуся вода.

– Мы обеспечим полную безопасность зрителей. Мы просто не ожидали такой бурной реакции.

Леви не выдержал:

– Бурной? Да толпа превратилась в стадо животных. Как с этим можно совладать?

– Мы наймём охрану, – ответил Барнум. – Я не позволю, чтобы публика так набрасывалась на мою русалку. Пускай это лишние затраты, но…

– Она не твоя русалка, – возразил Леви.

– И уж, конечно, не твоя, – ехидно парировал Барнум.

– Барнум, дело не в деньгах, – сказал Леви. – Если хочешь обсудить издержки, давай начнём с расходов на похороны той женщины, которые понесут её родные.

Барнум прищурился.

– Тут, Леви, я с тобой не соглашусь. Дело как раз в деньгах. У нас с этой юной леди подписан контракт, обязывающий обе стороны выполнять его условия, и я уже вложил значительную сумму с расчётом на прибыль. Если сейчас она его разорвёт, ей придётся возместить эти издержки.

Он злорадно блеснул глазами, уверенный, что загнал Амелию в угол.

Амелия встала и без театральных жестов и вызова заговорила абсолютно ровным тоном:

– Барнум, если я захочу уйти, вам меня не остановить. У океана нет ни конца ни края, вы по сравнению с ним слишком ничтожны, сколько бы зданий ни носило ваше имя.

Она вышла из комнаты. Леви застыл в нерешительности, провожая её взглядом. Может, её уход был бы к лучшему для неё, для всех. Если она уйдёт, снедающий его огонь желания постепенно угаснет, а не поглотит заживо.

– Ну и что ты сидишь разинув рот? Догони её, – приказал Барнум.

– Раз тебе так невтерпёж, вот сам и догоняй, – огрызнулся Леви. – Контракт у неё с тобой, и деньги она должна тебе. При чём тут я?

– Зато я не прикидывался рыцарем на белом коне с самого её появления, – коварно ухмыльнулся Барнум.

– На что это ты намекаешь? – удивился Леви.

Барнум пожал плечами.

– Да просто у этой девицы есть и другие причины остаться, а ты, пожалуй, сумеешь её уговорить получше меня. В конце концов, выманил же ты её сюда с самого крайнего севера.

– Ничего подобного, – ответил Леви. – Она как явилась сюда по своей воле, так и уходит.

– Но ты же не хочешь, чтобы она исчезла в океане и больше не вернулась, верно? И разобьются все твои голубые мечты.

Леви покраснел. Он-то думал, что хорошо умел скрывать чувства. Уж если Барнум заметил – а он обычно ничего не видит, кроме того, что имеет отношение к долларам и центам, – значит, и все окружающие, включая Амелию.

При мысли о том, что Амелия знала о его чувствах, но тактично ими пренебрегала, его бросило в жар.

Потом он понял, что не хочет её отпускать. Барнум оказался прав, и это Леви жутко бесило. Пусть даже Амелия догадывается о его чувствах, он не может допустить, чтобы она навсегда исчезла в океане, нужно хотя бы попытаться уговорить её остаться.

Тут он вскочил и бросился вслед за ней, но всё же успел заметить самодовольную ухмылку Барнума.

* * *

Покинув столовую и даже не подумав ничего взять с собой, Амелия направилась через переднюю прямиком к парадной двери и вышла на ночную улицу в том самом платье и туфлях, в которых явилась в город.

Она не собственность Барнума, он не имеет права ей приказывать, не может запретить добраться до порта, нырнуть в воду и уплыть куда глаза глядят, хоть на Фиджи.

Ни один корабль ее не найдет, если она не захочет.

Она всё никак не могла избавиться от мыслей о той несчастной женщине, перед глазами то и дело возникала жуткая картина окровавленных изуродованных останков, когда-то бывших человеком, найденных в одном из проходов. Как можно было её не заметить? Почему никто не обратил внимания?

Эту женщину Амелии никогда не забыть, воспоминания будут преследовать её словно привидение.

Амелия ещё плохо разбиралась в улицах и направлениях, но была уверена, что рано или поздно доберётся до воды. В конце концов, это ведь остров.

А как только найдет воду, навсегда покинет это ужасное место. Зачем только она тут осталась? Могла бы сразу догадаться, как только увидела эти чучела в музее. Она ведь хотела тогда уйти, но понадеялась, что всё образуется, и раз уж решила повидать весь мир, надо добиваться своего.

Но теперь она поумнела. Теперь она знает, что смерть подстерегает повсюду, не только в океане, укравшем её любимого.

Амелия думала только о том, как уйти от Барнума, поэтому не сразу обратила внимание на перешёптывания у себя за спиной. Потом начала замечать пристальные взгляды встречных прохожих, даже не пытавшихся скрыть любопытство.

– Неужто она?