Она сидела в кресле и плакала. Чтобы как-то успокоиться, она налила из графина в стакан воды и стала ее пить маленькими глотками. Она проклинала тот день, когда дала свое согласие работать в органах НКВД. В тот день она не предполагала, что ее жизнь даст такой крутой поворот.

Она мечтала работать в Париже, вести работу среди заклятых врагов советской власти или Шанхае. Однако, руководство контрразведки предоставило ей роль племянницы репрессированного генерала Стеблева. Она даже не предполагала, что эта роль будет даваться ей так тяжело.

Вера стала с кресла и направилась на кухню, где стала готовить ужин.

***

Покровский сидел около вагонного окна и смотрел, как убегают и тают где-то вдалеке станционные постройки. Скорый поезд Москва-Киев, мчался из одной столицы в другую, столицу советской Украины. Напротив него сидела молодая симпатичная девушка и читала небольшой томик стихов Марии Цветаевой. Она иногда отрывалась от чтения и с интересом бросала свой взгляд на сидевшего напротив нее мужчину. Супружеская пара, ехавшая через Киев в Ставрополь, вышла из купе и направилась в вагон-ресторан.

– Скажите, вы всегда такой молчаливый? – обратилась к нему девушка. – Четыре часа едим и ни одного слова.

Олег Андреевич усмехнулся. Ему показался немного странным вопрос этой юной спутницы.

– Что вы хотели услышать от меня? Спросите и я вам отвечу?

Она пожала плечами, давая ему понять, что она вполне готова к маленькому приключению.

– Чем вы так сильно увлечены? – спросил ее Покровский.

– Читаю Марию Цветаеву. Мне нравятся ее стихи….

– А, я был лично знаком с Марией. Меня с ней познакомил мой приятель, который крутил с ней небольшой роман.

Глаза девушки загорелись. Она, просто, не знала, как реагировать на эти слова попутчика.

– И какая она была там в Париже?

– Как вам сказать. Она была привлекательна, но, к сожалению, была замужем…. Скажите, как вас звать, юное создание?

– Валентина или просто, Валя. А вас?

– Можайский Петр Петрович…..

– Вы знаете, вы оказывается очень интересный человек. Бывали в Париже, встречались с Цветаевой….

Он усмехнулся. Судя по блеску ее глаз, Олег Андреевич понял, что ее интерес к его личности у этой девушки неподдельный.

– А, вам кто из современных поэтов нравится? – спросила она Покровского, закрывая книгу.

– Я люблю Александра Блока, с удовольствием читаю Сергея Есенина. У меня к вам один не скромный вопрос, куда вы едите?

На щеках девушки появился румянец.

– Я еду в Киев. Там проживает моя бабушка по маме. А вы куда?

– Я тоже в Киев, у меня там дела. А, почему вы одна? Где ваши родители?

Девушка смутилась, и словно обидевшись на вопрос попутчика, отвернулась в сторону.

– Мои родители не могли поехать со мной. У них ответственная работа и им не дали отпуск.

– Вон оно, что? А я сначала подумал, что вы едите с родителями, а оказывается, вы одни. Как вы смотрите на то, что я вас приглашу в ресторан? Угостить вас мне здесь нечем, а в ресторане я думаю, я найду, чем вас удивить.

Судя по ее выражению лица, Валентина была рада этому предложению. Она подошла к зеркалу и стала поправлять прическу.

– Давайте, дождемся, когда вернутся наши соседи, – предложил он ей. – Я так боюсь воров, что не хочу оставлять свои вещи без присмотра.

Ждать пришлось не очень долго, вскоре семейная пара вернулась в купе. Олег Андреевич поднялся с места и, взглянув на Валентину, вышел в тамбур. Закурив папиросу, он посмотрел в окно вагона, за которым уже сгущались сумерки. Паровоз протяжно загудел, и мимо вагона побежали какие-то станционные постройки.

Валентина, словно мотылек, буквально вылетела из купе. Заметив курившего Покровского, она направилась в его сторону. Вспыхнувший в вагоне электрический свет сделал ее изящную фигурку какой-то призрачно прозрачной и чарующий.

«Какая она изящная, словно фарфоровая статуэтка, – подумал Олег Андреевич. – Как она похожа на Катеньку».

Екатерина Богданова была его первой любовью. Он хорошо помнил, как он, юнкер московского училища, неуклюжа, словно медведь, пытался ухаживать за ней, вызывая ехидные насмешки со стороны своих товарищей. Она погибла в октябре 1917 года при штурме большевиками московского кремля.

– Петр Петрович! Я готова….

Он взял ее под руку и они, покачиваясь в такт движения поезда, направились в вагон – ресторан.

***

Они весело проводили время. Олег Андреевич сыпал анекдотами, вызывая у Валентины приступы смеха. Услужливы официант, молодой человек лет двадцати пяти, услужливо менял блюда, которые заказывал Покровский.

– Петр Петрович! Можно вас спросить, где и кем вы работаете? – поинтересовалась у него Валентина, покрасневшая от выпитого вина. – Наверняка, вы большой начальник?

– Я, ответственный работника аппарата Молотова. Выполняю его отдельные поручения, – ответил мужчина. – Скажите, Валечка, а вы чем заняты? Работаете? Учитесь?

По лицу девушки разлился румянец.

– Я студентка учительских курсов. Хочу стать учителем.

– Хорошее дело, учить людей, Валя. И чему вы собираетесь учить наших детей?

– Я буду учителем литературы и русского языка.

Покровский улыбнулся. В какой-то момент он поймал себя на мысли, что эта девчушка, сидящая перед ним, годится ему в дочери. Он взял в руки бутылку «Шампанского» и наполнил им бокалы.

– За вас, Валя. Хочу, чтобы вы стали настоящем учителем, чтобы вас любили и уважали ваши ученики.

Они чокнулись бокалами и пригубили напиток.

– Вы извините меня, Петр Петрович, но мне нужно выйти в женскую комнату. Я сейчас вернусь…

Он улыбнулся, давая ей понять, что он не возражает. Она положила салфетку на стол и, поднявшись со стула, направилась в сторону тамбура. Покровский допил вино и направился вслед за Валентиной. Девушка стояла в тамбуре и что-то объясняла мужчине, который стоял к нему спиной. Она что-то говорила ему, то и дело, жестикулируя рукой. Олег Андреевич злорадно улыбнулся.

« А, говорила, что одна», – с усмешкой подумал он.

Мужчина обернулся, и Покровский сразу узнал в нем сотрудника НКВД, который принимал участие в аресте его связного, «Инвалида».

«Вот я и разгадал: кто есть кто, в этой игре, – подумал он, возвращаясь на место. – Мне даже обидно, что НКВД считает меня дилетантом».

Он сел за стол и, взяв в руки бутылку, налил в бокал вина. Он уже хотел выпить, как заметил Валентину, которая шла между столиками. Она улыбнулась Олегу Андреевичу и присела за стол.

– Налейте мне тоже вина, – обратилась она к Покровскому. – Я хочу вина и любви….

– Не многовато ли будет? – спросил он ее, наливая вино в бокал. – Вы же совсем юная.

Она отрицательно махнула ему головой.

– Гулять, так гулять! Скажите, Петр Петрович,