«Хотя… как знать! Вдруг шурави действительно сумасшедший и отправился в ту сторону?»

Солнце поднималось все выше. Скоро воздух прогреется, туман распадется на белые хлопья и откроет реку. Как повезло, что вчера была непогода, подумал Саид. Солдат чувствовал, что замерз до последней стадии. Не только зуб на зуб не попадал, но и скулы свело от холода так, что он не мог открыть рот, а руки и ноги стали каменными и непослушными.

«Еще немного, и я утону, — понял Саид. — Хоть и мелко, хоть и камней много, но я просто не смогу двигаться и поплыву чурбаком по воде. Или как вот эти плывущие рядом убитые».

Трупы все еще попадались в реке, хотя он отплыл от моста, как ему казалось, километра на три. На днях в горах прошел дождь, река вспухла, и трупы, которые раньше зацепились за камни чуть ниже по течению, теперь снесло значительно дальше.

Оттолкнувшись ногами, Саид вцепился негнущимися пальцами в мокрую корягу. Он чувствовал, что пальцы соскальзывают, и заработал ногами еще сильнее. И вот наконец удалось преодолеть силу потока и протиснуться между двумя большими камнями ближе к берегу. Здесь течение было ему уже не страшно И воды здесь было едва по пояс.

Силы покидали солдата, но из реки надо выбираться, иначе он просто умрет от переохлаждения. Саид со стоном стал пробираться между камнями, его била дрожь, лязгали зубы, тряслись руки и ноги. Уже на четвереньках выбрался на мелкие прибрежные камни, волоча за собой корягу, и упал лицом вниз. «Все, не могу больше, — прошептал он, обхватив плечи руками и подтянув колени к груди. Мокрая одежда облепила все его тело, струйки воды стекали по коже. — Чуть отдохну, еще немного полежу и пойду. Только не уснуть, спать нельзя!» — уговаривал он сам себя.

И тут его как будто кто-то толкнул. Замерев на миг, превозмогая озноб, Саид прислушался. Точно, голоса. И снова мозг заработал, думая только о главном. «Где я, как далеко я ушел? Это еще Микини, а река Панджшер будет чуть дальше. Я немного не доплыл до места слияния. Молодец, вовремя. Там бы я не справился с течением и ледяной водой. Люди перекликаются, значит, ищут. Меня? А кого же еще, ведь они идут сверху вдоль реки по течению». Саид заскреб ногами по камням, пытаясь встать.

— Смотри, смотри! — закричал мужской голос где-то недалеко. — Вон видишь на берегу? — И над рекой, над ее мерным плеском в камнях эхом пронесся топот ног и хруст мелкого камня под подошвами.

— Уйдет, стреляй! — закричал второй голос, и хлестко ударила автоматная очередь.

Саид весь сжался в комок, пытаясь стать маленьким и незаметным. Но, к его изумлению, ни одна пуля даже не пролетела рядом с ним. И это добавило сил, он все же поднялся на ноги и нетвердыми шагами поспешил подальше от воды.

Вот уже и первые большие каменные глыбы. Саид оперся спиной об одну из них и обернулся. Река в разрывах тумана была уже довольно хорошо видна. Стащив с плеча автомат, он положил палец на «флажок» предохранителя. «Обоих положу, — хладнокровно подумал он, — сунетесь ко мне — и вам конец!» Но услышанное с берега заставило убрать палец со спускового крючка.

— Это лежит труп! Ты стрелял в протухшего мертвеца. Тело водой качало, а ты думал, он шевелится…

— Я слышал чьи-то шаги, кто-то топал здесь ногами.

— Но стрелял ты в труп. Смотри, вот следы от твоих пуль. И крови нет.

Двое моджахедов еще что-то говорили, но уже тише. Пару раз Саид услышал обрывки фраз и понял, что один настаивает на более тщательном осмотре берега. А потом послышались еще голоса, кто-то спрашивал о причинах стрельбы. Туман таял на глазах под лучами восходящего солнца. «Лучше не стрелять, — подумал Саид. — Их тут больше, чем двое, и если начнут берег осматривать, это значит, что они ищут меня». Прижимаясь спиной к стене, он пошел боком дальше от реки, к скалам. Каменистая долина, шириной метров пятьдесят, выходила к реке. Она не была ровной, большие скальные выступы торчали в разных местах, по краям лежало много огромных валунов, сорвавшихся со скал вниз.

Минут пять Саид пятился, пока не оказался в каменном мешке. Вокруг одни отвесные скалы. Только один пологий склон был перед ним, но и он в нижней части был завален осыпями, мелким камнем, видимо, после какого-то землетрясения. Когда-то здесь с гор спускалась тропа, а теперь по этому месиву не подняться. Саид стал озираться, а потом замер на месте. Он увидел кости и обрывки тканей. Четвероногие, с большими головами. Да это же ишаки! И вьючные седла и сгнившие мешки. Гильзы автоматные. Кажется, здесь когда-то расстреляли караван. Может, два года назад, может, три.

Со стороны реки уже были слышны голоса, кто-то приказывал пройти дальше к скалам и посмотреть там. Саид замер, бросив взгляд вверх. С небольшого уступа, видневшегося на высоте около пятнадцати метров, висели три веревки. Хорошо знакомые пестрые альпинистские веревки. Правда, сильно выцветшие за это время, а может, и подгнившие основательно. Сражаться, вступить в бой или?.. Большой скальный «зуб» все еще скрывал Саида от боевиков, которые ходили вдоль реки и осматривали трупы. Долго это продолжаться не будет, и они неминуемо пойдут сюда. А у них преимущество. У Саида три магазина и четыре гранаты, а у них? Они смогут держать его под огнем до подхода помощи. А потом либо забросают гранатами и убьют — это в лучшем случае, или возьмут в плен — и тогда опять долгие пытки и мучения.

— Ну, уж нет, — процедил Саид сквозь зубы.

Забросив автомат за спину, он потянул одну веревку, конец которой свисал почти до земли, потом вторую, следом третью. Впечатление было, что все они вполне могли его выдержать. «А, плевать, — подумал Саид, — они все равно или сразу порвутся, или не порвутся совсем. Проблема в другом — в раненой руке». Стиснув зубы, он ухватился поудобнее и стал подтягиваться. Боль пронзила руку с такой силой, что он застонал в голос. Рыча и шипя от боли, Саид полез вверх, стараясь всю нагрузку передавать здоровой руке. Он даже немного подергал веревку всем своим весом, упершись ногами в камни. Она держала как новенькая. И тогда он решительно полез, стараясь не думать о боли.

Камень, еще камень, вот сюда ногой, здесь упор и перехватиться, опять камень. А вот и удобная ниша!

Пот катился градом с его лба, взмокли спина и подмышки. Теперь ему стало жарко, дыхание перехватывало от напряжения, но он упорно лез вверх. Только не думать о боли и усталости, только не думать! Лучше вспоминать о маме, об отце, о Лайло, о ее косах и глазах. Еще немного, и… Саид перевалился через кромку уступа и упал на бок. Точно на раненую руку. Горячая боль охватила все тело, но он не шевелился. В глазах было темно, грудь вздымалась, как кузнечные меха, а сердце колотилось так, что, казалось, его стук слышно было даже внизу под скалами.

Продолжая лежать на боку, Саид начал вытягивать наверх веревки. Через минуту первая веревка лежала рядом с ним. Он пополз ко второй, которая держалась за острый выступ скалы, обмотанная и застегнутая карабином. Третью веревку он успел вытянуть буквально перед носом у троих моджахедов, которые все же зашли в этот каменный мешок. Сверху ему было хорошо все видно и даже слышно.