– Клянусь этим кольцом, клянусь силой предков, клянусь тенями, – начал я и перстень превратился в сгусток чистой энергии, – что не убивал вашего старейшину. Клянусь, что видел собственными глазами, кто именно отрубил ему голову. Клянусь, что это человек сейчас в Тир-Ле-Конте. Теперь веришь мне?

– Верю!

С кривой ухмылкой я потряс рукой, заставляя перстень развеяться, и предложил:

– Я укажу убийцу, а ты забудешь обо мне. Согласен?

И эльф, чистая душа, хрипло выдохнул:

– Да!

В замок я вернулся ещё ночью, но до утра глаз так и не сомкнул. Меня морозило и трясло, травяной чай нисколько не помогал, выданная господином Улыбчивым микстура – тоже. Лишь на рассвете я забылся беспокойной полудрёмой, но вскоре был разбужен стуком в дверь.

– Убирайтесь! – прохрипел я пересохшей глоткой.

– Кейн! – послышался голос Кевина Свори. – Открой немедленно!

Я поднялся с кровати, отодвинул засов, вернулся к столу и сделал несколько глотков остывшего травяного настоя.

– Спал одетым? – удивился седоусый рыцарь, проходя в комнату.

– Ты это пришёл обсудить?

– Нет! – нахмурился регент. – Вчера ты ездил в охотничий домик барона Далькири. Зачем?

Я уселся на кровати, зажал голову в ладонях и посидел так какое-то время, затем ответил:

– Хотел вразумить его.

– Получилось?

– Нет.

– Что было дальше? – продолжил расспросы Кевин Свори.

– Немного перебрал там чёртового корня и заплутал на обратном пути, поэтому вернулся в город уже ночью. – Я выпрямился и посмотрел на регента. – А что случилось? К чему эти расспросы?

– Карл Далькири мёртв.

Я поднялся с кровати, налил в кружку травяного настоя, выпил. Тело было словно чужое, а голова кружилась, но никакого впечатления на меня это известие не произвело.

– Туда ему и дорога.

Кевин Свори шагнул ко мне и спросил:

– Ты как-то причастен к этому?

– А что говорят его люди? – ответил я вопросом на вопрос.

Регент подёргал себя за седой ус и задумчиво произнёс:

– Говорят об отравлении.

– И, конечно же, обвиняют в этом меня! – невесело рассмеялся я.

– Вовсе нет! По их словам что-то подмешали в вино. У тебя не было возможности отравить его.

Я с недоумением уставился на собеседника.

– Почему именно вино?

– При Карле неотлучно находилось четыре рыцаря. Двое из них пили вместе с ним, двое ограничивались водой. Вместе с Карлом умерли те, кто пил вино.

– Да и чёрт с ними! – ругнулся я. – Какой теперь расклад сил?

– Неизвестно. Бароны соберутся уже после похорон. – Кевин Свори отошёл к двери, но сразу обернулся и предупредил: – Патрик в городе.

– Тени! – выругался я и без сил повалился на кровать.

Что я испытывал по поводу смерти Карла? Да ничего не испытывал.

Сам виноват. Не стоило ему нарушать данного слова, только и всего.

Куда больше беспокоил приезд отца…

5

Надо отдать должное настоятелю монастыря, хватка у него была воистину волчья. Несмотря на глухое недовольство баронов и неприятие горожан, Кевину Свори ничего не оставалось, кроме как исполнить обещание и передать заброшенный храм церковникам.

Единственное, что он сумел вытребовать взамен, – это участие в суде по делу ведьмы. Настоятель хотел оставить процесс в церковной юрисдикции, но тут уж регент был непреклонен. В вопросе, кто обложит её вязанками хвороста и бросит факел – церковный дьяк или городской палач, он уступать не намеревался.

На следующий день Кевин Свори заявился ни свет, ни заря и объявил:

– В полдень состоится освящение церкви. Княгине… нездоровится, ты идёшь со мной. Люди должны видеть, что мы едины.

– Хорошо, – покладисто согласился я, тем самым изрядно удивил регента, уже готового к долгим спорам.

– В самом деле? – нахмурился он, дёргая себя за седой ус.

– Я буду, – подтвердил я.

Я и в самом деле не собирался пропускать грядущее действо. Ни за какие коврижки…

В церковь мы приехали в сопровождении многочисленной охраны. Атмосфера в городе царила нервная и резкая, и хоть ближайшие к церкви улицы были перекрыты гвардейцами, даже так до нас доносился гомон раздражённой толпы.

Выбравшись из кареты, я сразу приметил стоявшую за оцеплением тень, но когда та помахала рукой, лишь покачал в ответ головой и прошёл в церковь. Позволить себе опоздать на службу я попросту не мог. И не только из-за того, что представлял здесь княжеский род…

Арчибальд ждал нас уже внутри. Он пропустил вперёд хмурого Кевина Свори и зашагал по центральному проходу рядом со мной.

– Что в городе? – тихонько шепнул я ему.

– Сложно, – ответил здоровяк и замолчал, поймав раздражённый взгляд стоящего за кафедрой настоятеля.

Мы поднялись на помост; Кевин Свори занял место по левую руку от церковника, я встал справа. Арчи сгорбился позади.

– Не понимаю, зачем меня сюда вытащили, – с откровенной досадой проворчал он.

Я лишь улыбнулся уголком рта и ничего не ответил, внимательно разглядывая рассевшуюся на обновлённых скамьях публику. Знакомые лица на глаза почти не попадались, но в этом как раз ничего удивительного не было: сегодня приглашения получили те, кто сумел доказать свою преданность Церкви. Хватало и пустых мест, но до полудня оставалось ещё четверть часа, и люди продолжали подходить.

Арчи легонько толкнул меня локтем в бок и удивлённо прошептал:

– Ты в кольчуге? Ждёшь неприятностей?

– Я теперь без неё никуда, – тихонько ответил я, тем самым исчерпав терпение настоятеля.

Он выпрямился и, нависая над нами с кафедры, язвительно поинтересовался:

– Ваш разговор не может подождать?

– Может, святой отец, – улыбнулся я и ухватил за широкий рукав вышитого золотом церемониального облачения. – Только один вопрос…

Церковник развернулся и сразу завалился на спину с торчащим из груди древком. Все на миг просто опешили от неожиданности, лишь я ринулся за кафедру. Вовремя! Сейчас же от стены со звоном отскочила вторая стрела, эта – с узким игольчатым наконечником!

Лысый ублюдок, решил подстрелить заодно и меня!

– Чего-то подобного я и ожидал, – шепнул я надсадно хрипевшему настоятелю, на губах которого пузырилась кровь. – Эльфы не умеют держать слово…

Церковник попытался приподняться, моргнул и умер.