– Заткнись ты, – рявкнул Стен и завел мотор.

Девочка высунулась в открытое окно.

– Рома! Никому не говори, куда мы поехали. А то кто-нибудь еще припрется и весь кайф сломает.

– Кому вы, уроды, нужны, – обозлился Гремлин.

Нина противно захихикала.

– Если кто попытается нам кайф обломать, голову с задницей местами поменяю, – пообещал Мирон.

Парочка умчалась, Роман поехал домой.

Очагов очень хотел разбить пару Стен – Лапина. Он видел, что Мирон и Нина обнаглели, перестали бояться, что их поймают в койке. До сегодняшнего дня дуэт соблюдал приличия, открыто в машину Мирона Нина на глазах ни Ромы, ни кого-то из посторонних не усаживалась. Надо как-то разрушить противозаконные отношения, пока не случилась беда. Позвонить бабушке Нинки и анонимно сообщить ей, чем занимается внучка? Рассказать про ночные побеги по аварийной лестнице? Растрепать о ее работе на вечеринках? Сказать, что пятнадцатилетка давно не девственница? Заложить только Нинку, про Мирона не докладывать. Но как найти телефон старухи? Нужен хакер, который влезет в клиентскую базу сотовых операторов. Очагов не знает имя-фамилию бабки. Лапина, как у Нинки? Ладно. А как звать тетку?

Утром Роме позвонила Лариска и засюсюкала:

– Котеночек, где Мироша?

Очагов немного удивился, до сих пор Бумагина его по мобильному не беспокоила. Гремлин не предполагал, что у «зайки на замену» есть его контакт.

– Зачем он тебе? – буркнул Рома, которого давно бесило поведение натурщицы.

Ларка что, не понимает, за кого ее держит Стен? Не догадывается, какую роль исполняет при Мироне? На самом деле считает себя невестой устроителя тусовок? Все бабы точно дуры!

– Лена Петрова, преподша рисования, приехала из Милана, – закудахтала Лариска, – привезла на продажу суперские летние рубашки. Их хватают вмиг. А я не знаю, какую Стен захочет, с птичками или с цветами? Телефон Мирка не берет. Рома, если он рядом, то спроси про сорочку. Одна есть синяя с павлинами, жутко красивенькая.

Очагов вскипел. Влюбленная кретинка решила купить подарок тому, кто ее ни в грош не ставит.

– Нет его здесь.

– Ой, ну куда он подевался, – застонала Бумагина, – сорочка прямо глаз не оторвать. В Москве такой нет. Ленка ничего оставлять не намерена, дала мне десять минут на размышления. Птицы или цветы? А? Рома! Где Мирошка? Он потом переживать будет, что без классной рубашки остался!

– С птицами, – процедил сквозь зубы Очагов.

– Вау! Ты Мирона нашел, – заликовала Лариска, – спасибки, лапуля, дай ему трубку!

– Нет его тут, – по слогам произнес Гремлин, – смылся.

– Зачем тогда про птиц вякнул? – удивилась Бумагина. – Вдруг хапну ее, а Мирончику она не по вкусу придется?

– Себе возьму, – ответил Рома, – давно такую хочу. Купи мне.

– Еще чего! – воскликнула Лариса.

– Не вредничай, – попросил Очагов, – деньги отдам.

– Тебе не по размеру, – фыркнула Бумагина.

– Мы с Мироном одинаковые, – огрызнулся Гремлин, – и у него, и у меня М.

– Ага! У Мирончика плечи широкие и «кубики», а у тебя мышц нет, пузо висит, – заржала Лариса. – Я не стану ради тебя стараться, Ленку упрашивать птичку мне отдать. С чего это я тебе одолжение делать обязана? Ты мне кто? Любимый, как Мирончик?

Кровь бросилась Очагову в голову, он до одури разозлился на Ларису, испытал колючую обиду и решил доставить дуре те же эмоции.

– Сейчас скажу, где и с кем твой обожаемый Мирончик! – заорал он. – Записывай адресок, лети туда. Сама его про дерьмо рубашонку спросишь. Заодно и с Нинкой посоветуешься. Он с ней собрался на море, малолетка тебе подскажет, в чем любовника на закате увидеть хочет!

– Вы сообщили Ларисе название села? – уточнил я.

Гремлин кивнул.

– И сказали, что дом крайний на улице? – задал свой вопрос Василий.

– Угу, – мрачно согласился Гремлин, – но я же не знал, что она его убьет. Думал, вопрется в избу, застанет Стена с Нинкой, драку затеет… Ну, рожу девке расцарапает… И предположить не мог…

– Всегда нужно рассчитывать на худшее, – сказал Борис, – если же беды не случится, порадуешься, что зря опасался.

Не успела за Романом захлопнуться дверь, как Василий налетел на меня с вопросом:

– Что вы думаете, Иван Павлович?

– Футболка, – ответил за меня Борис, – странно.

– Объясните, – попросил я. – Что вас удивило?

Секретарь повернул ко мне ноутбук.

– Мирон, как и говорил Очагов, носил размер М, но он никак не мог натянуть вещь Нины. Девочка слишком высокая для своего возраста, очень худая. Подобные ей подростки делают карьеру на подиуме. Размер груди нулевой, руки как тростинки. Мирон же спортивный, с развитой мускулатурой, я уверен, что он регулярно посещал тренажерный зал. К розовой майке с надписью «Ниночка» пришит ярлычок с буквой М. Мы решили, что вещь принадлежит девочке…

– Кому же еще? – перебил Василий. – Цвет, надпись и эмка, маленький размер.

– Да нет, – возразил Борис, – есть S, XS. Нине скорее подойдет последний. Та футболка, которая впору школьнице, будет мала Стену, он в нее в плечах не влезет, на груди у парня ткань треснет. Но гляньте на фото, майка ему по размеру. Она с большой долей вероятности принадлежит самому Мирону.

– После того, что Роман рассказал об отношениях друга с женщинами, у меня создалось впечатление, что Стен, мягко говоря, не испытывает трепета к прекрасному полу, – заметил я. – Очагов пришел в восторг, услышав, как Стен именует четырнадцатое февраля днем безумного Валентина Цветочника. Навряд ли парень, придумавший так назвать святого Валентина, наденет розовую футболку с именем «Ниночка». Ну все мимо. И цвет, и уменьшительно-ласкательная форма…

– Но его нашли в этой майке. И это, Иван Павлович, весьма странно, – продолжал Борис, – но майка не единственная странность. Филипп Стен.

– С ним что? – насторожился я.

Секретарь повернул ноутбук экраном к себе.

– У отца Мирона есть страницы почти во всех соцсетях, но только в одной он ведет рассказ о своей жизни. Куда, с кем ходил, какую книгу прочитал, спектакль посмотрел. На остальных интернет-площадках педагог ищет учеников, там другие фото и тексты, вот слушайте: «Стен Филипп Эдуардович, родился в Великобритании, в городке Норбери. Родители: отец – Эдуард Стен, преподаватель колледжа в Оксфорде, мать – графиня Ольга Воронцова, русская. Свободно владеет русским и английским. Учился в Кембридже, там же защитил научную степень. Преподавал в Оксфорде. В середине девяностых похоронил престарелую мать, переехал в Москву по приглашению фирмы «Норд», его позвали обучать топ-менеджеров мове Шекспира. В столице он женился, стал отцом. В двухтысячном супруга скончалась от лейкемии. Более в брак не вступал. Сын Мирон служит актером, активно снимается в телесериалах».