– Ответственная дама, – заметил я, – но наивно полагать, что подростки, зная о «недреманом оке», начнут откровенничать в Сети.

– Вы правы, – согласился Борис, – почитать их посты, так все ребята просто ангелы во плоти. В общей сложности на Нину подписано несколько человек. Из них активны четверо. Классная дама, которая регулярно оставляет напоминание о всяких школьных делах, Илья и несколько сверстниц из Ярославля, из Иванова. Они обсуждают модные новинки, телесериалы, эстрадных исполнителей. Остальные подписались, но никак себя не проявляют. Среди «молчунов» несколько тинейджеров из разных мест. Ну да я вам уже рассказывал о жизни Нины в Сети. Но! Интересный момент: одна из ее подписчиц спряталась за ником «Кошечка Хаврошечка». У нее на странице имен нет. В открытом доступе информация «Имя – Фая Стеклова, возраст – 16 лет. Город проживания Москва». Вся активность этой школьницы в закрытой зоне. Я сначала решил, что она из тех, кто подписан на Нику, но не ходит к ней. А потом вдруг вспомнил, где слышал сочетание Кошечка Хаврошечка. Да еще обратил внимание, что девочка Фаечка подписалась всего на двух человек: Нина и Вероника Стеклова. Зашел к последней, у нее все открыто…

– Почему мне знакомы все эти имена? – удивился я. – Фаина Стеклова, Вероника…

Борис потер глаза.

– Помните, я выяснил, что некая весьма активная дама пыталась обвинить Игоря Лапина в смерти своего зятя. Ее дочь заказала мужу в подарок картину «Кошечка Хаврошечка», и Егор вскоре умер, потому что художник спрятал в нее свою злую ауру и взял отравленные краски.

– Бред! – засмеялся Бурмакин. – Тетя тю-тю.

– Друзья Вероники об этом же ей писали, – кивнул Борис. – «Что за чушь!», «Покажи мать психиатру», «Если аура злая, то и ты должна была отравиться». И так далее. Никакого дела против Лапина не возбуждали, но поскольку Фаина ухитрилась дойти аж до самой верхушки МВД, с Игорем Андреевичем любезно поговорили. Владелец фирмы «Красота» показал сертификаты качества на все материалы, похихикал над своей ядовитой аурой, и госпожу Стеклову отправили лесом.

– Зачем ей понадобился аккаунт Нины? – недоумевал Василий.

– Наверное, хотела там найти какие-нибудь порочащие Игоря Андреевича сведения, – предположил я, – думала, что девочка может рассказать о семейных скандалах, тайнах.

Борис встал и достал из холодильника пузырек с глазными каплями.

– Через восемь месяцев после смерти мужа Вероника уехала жить на Мальдивы.

– Счастливица, – позавидовал вдове Василий, – океан, песок, фрукты.

Борис воспользовался лекарством и снова сел за ноутбук.

– Вдова вступила в права наследства, получила деньги в банке, сдала загородный дом, большую квартиру в центре Москвы, продала три новые иномарки, которые стояли в гараже покойника, и улетела. Обустроилась она на острове, который весьма популярен у россиян, купила гостиницу на двенадцать номеров и, похоже, счастлива. Постоянно демонстрирует фото своего отеля, зазывает клиентов… О! Вошел!

– Куда? – не понял я.

Секретарь потер ладони.

– Подумал, что Фаина Григорьевна могла отправлять Нине сообщения, и подобрал пароль к закрытой от посторонних части аккаунта Лапиной. Если внимательно почитать, о чем человек пишет в интернете, то рано или поздно догадаешься, какой шифр он использует. Уж сколько раз твердили миру: не пользуйтесь кличками домашних животных, годами рождения… Но не в коня овес.

– У Лапиных кошек-собак нет, – вставил свое замечание Василий.

Борис не обратил внимания на слова Бурмакина.

– Нина ярая фанатка сериала «Девушки моды», там несколько героинь, нашему подростку больше всех нравится Аманда, у нее прозвище Веник.

– Очень гламурно, – рассмеялся Василий.

– Я написал «Веник», не вошел, попробовал Venik, тоже мимо, – стал объяснять Борис, – прибавил к словам цифру 15, год рождения… Все не то. И вдруг меня осенило! Нина хорошо учится, но у нее проблемы с грамотностью, и я накропал «Венек». Подумал, она вполне могла это слово с ошибкой написать. И что? Русский вариант не подошел, а Venek открыл ворота. Я оказался прав. За некоторое время до исчезновения девочки Фаина Григорьевна принялась отправлять ей сообщения.

– Добрый вечер, извините, если помешал, – произнес Генри, появляясь в гостиной. – Ох! У вас, наверное, рабочее совещание. Но уже полшестого. Иван Павлович, Василий, Борис, вы же помните, что скоро придут гости?

– Конечно, – ответил я, – временно прерываемся. Борис, накрывайте на стол, пойду вино выберу.

– Что старуха девочке писала? – полюбопытствовал Василий. – Хоть намекните.

– Ее отец преступник, который убивает людей, в частности зятя Стекловой. В последнем письме она предложила Нине встречу, чтобы открыть некую семейную тайну, – объяснил Борис, – завтра необходимо во что бы то ни стало пообщаться с госпожой Стекловой.

– Ваня, – кокетливо произнесла Николетта, – познакомь же нас со своей дамой.

– Друзья зовут меня Мотя, – улыбнулась Матрена.

Маменька поджала губы.

– Очень мило, деточка. Прелестное платье. Бархат великолепно подчеркивает ваши пышные формы и э… э…

– И бижутерия к наряду прекрасно подходит, – выпустила змеиное жало Анна, – вот только, на мой взгляд, эрзац-сапфиры слегка великоваты.

– Ну для фальшивых камней они очень милы, – нежно проворковала Николетта. – Как считаешь, Кока?

– Никки, дорогая, – завела заклятая подружка мадам Адилье, – молодой девушке позволительно повесить на шею стекляшки даже вечером.

– Боже! – всплеснула руками мать Генри. – Кока! Что ты говоришь! Это нонсенс! Суаре предполагает блеск лучших камней.

– Анетт, солнце мое, откуда у малышки деньги на бриллианты, как у тебя на шее? Ах, они прелестны!

Мамашка Генри расплылась в улыбке.

– Кока, так мило, что ты похвалила мелкий пустячок, который мой муж Густав подарил мне просто так. Без повода. Мы с ним поехали в Париж, вышли из отеля «Хайатт» на Рю де ла Пэ[5]. Побрели тихим шагом, и вдруг Густав затащил меня в лавчонку и там купил эту ерунду. Пустячок, а приятно. Словно букетик фиалок от супруга получила невзначай. Или шоколадку!

Подруга Генри потянулась к блюду с пирожными, но я, специально севший рядом с ней, был настороже и быстро шепнул:

– Нет. Не брать. Похвалить сладкое.

– Эклеры аппетитно выглядят, – живо сказала Мотя.

Я сделал быстрый жест рукой.