С интересом смотрю на него, а затем в камеру.

Документ?

— Открой и найми уже няню.

Открываю документ, читаю бегло и тут же задыхаюсь от счастья, понимая, что в тюрьму меня никто не посадит. Но суд будет требовать возмещения убытков. То есть будут дожимать меня или Диму в отношении утерянной суммы.

— Не слишком радуйся. Тебе придется хорошо поработать задницей, чтобы это отработать. — Я готова, — тут же киваю я, вскакивая от нетерпения и желания «отработать»

Прохор насмешливо кривит губы и откидывается на кресло так сильно, что теперь видно все его двадцать четыре сантиметра.

Я невольно повторяю за ним, давая еще лучший обзор на свои сверкающие в свете настольной лампы сиськи. Головка его члена торчит из кулака как шляпка гриба, и он водит по «ножке»: то вверх, то вниз, не сводя взгляда с экрана и моей груди, соски которой смотрят прямо на него.

— Оттяни их. Сильно! — требует он, и я подчиняюсь, невольно издавая тихий, протяжный стон.

— Сильнее, — рычит он и не быстро долбится в кулак.

Я уже ощущаю боль, но вместе с тем приятное тепло между ног. Там уже совсем мокро и даже масла не надо.

— Шлепни себя по сиськам, — уже рычит он, чуть наклоняясь, продолжая толкаться в кулак сильнее. — Еще раз! Сильнее!

Делаю все, что он приказывает, не отрывая взгляда от экрана, его полурасстегнутой белой рубашке, красивого торса и груди покрытой мелкой порослью, его крупной розовой головки члена, что так и просится в рот, который он сказал открыть и не закрывать, выставив наружу язык лопаткой…

«Раздвинь ноги! Ударь себя по пизде! Засунь в себя два пальца! Три пальца! Толкай глубже! Трахай себя на полной скорости! Теперь задницу! Растяни анус! Оближи пальцы».

Каждое требование, приказ приближали мое униженное тело к развязке. Подо мной натекло порядочное пятно, я уже изнемогала от нирваны, в которую погружалась все глубже.

Но развязка наступила, только когда он приказывает встать раком, жопой к экрану и кончить для него.

Сжимаю одной рукой скользкую грудь, другой остервенело тру клитор, чувствуя словно раскачиваясь на подвесном мосту. Все сильнее и сильнее. До восторженного визга!

Пока мост, наконец, не переворачивается, а я кончаю, словно лечу вниз с громким хриплым криком, который так волшебно сочетается с его.

И когда я, чувствуя дрожание в коленях, сажусь обратно на стул, стыдливо улыбаясь хозяину, дверь спальни сотрясает удар.

Я испуганно вздрагиваю и в недоумении смотрю на Прохора.

Что происходит?

Во мне сразу просыпается страх за Вову и я мгновенно вскакиваю, чтобы одеть халат.

— Эй, ты! — слышится за дверью. — Ну, открывай, мерзкая лживая тварь!

Судя по голосу-скрипу, это та женщина, что я видела в квартире Прохора. Его бабушка.

— Олеся. Старайся с ней не разговаривать, — требует негромко Прохор, и я наблюдаю, как он берет телефон и кому-то звонит. — Леха…

Дверь снова сотрясает удар и я, делая глубокий вдох, ее открываю. На пороге худая, седая женщина и весь ее вид говорит о том, как ей неприятно мое присутствие в доме ее внука.

— Ну и на что ты рассчитываешь? Что он примет тебя с твоим огрызком?

За огрызка хочется ударить, но я мысленно считаю до трех, успокаиваясь и прохожу мимо старой женщины. Знаю, Прохор разберется.

Она вдруг хватает меня за рукав шелкового халата. Ткань трещит, и я беспомощно оборачиваюсь на экран. Ну, не бить же родственницу?

— Оставь ее немедленно, пока тебя из дома не выкинули!

Она отпускает меня, и я стремительно бегу в сторону спальни своего мальчика. Даже не знаю почему, но эта женщина выбила меня из колеи.

Лишний раз напомнила, что я лишь гость в жизни и доме Прохора?

Расслышав только: «Рукоблуд неблагодарный» я тихо открываю дверь в спальню сына и закрываю ее на щеколду.

Ложусь на диване рядом с кроватью Вовы и глубоко вздыхаю от облегчения.

Наутро выясняется, что охрана выпроводила бабушку, которая со злости чуть не разбила монитор и не сожгла мою одежду.

Из-за этого я почти не выхожу из спальни сына. Здесь есть все для комфортного времяпрепровождения. Но Прохор, вернувшийся раньше времени заставляет меня покинуть мою «пещеру» безопасности.

Я рада его видеть, но все равно оглядываюсь. Нет ли где его злобной бабушки.

— Она контролировала каждый мой шаг, — рассказывает уже в своей спальне Прохор, пока раздевается, а я невольно теку от того какое шикарное тело мне открывается, как я скучала по нему. — Даже в туалет я ходил по расписанию. Я убежал от нее в шестнадцать. Бродил с пацанами по подворотням, но такая жизнь меня не интересовала. Я хотел добиться успеха.

Пока я слушала, сидя на краю кровати. Он рассказывал как она сводила его с ума звонками и постоянными наездами. Прохор менял место жилья три раза, пока однажды не показал, что больше не маленький мальчик и не потребовал убираться из его жизни.

Они не виделись три года, пока она не попала в больницу. Как в итоге выяснилось, это тоже была уловка. Он старается держать свою жизнь, как можно в большей изоляции от нее, но она упорно вмешивается.

— Наверное ее может оправдать то, что у нее больше никого и ничего, — подытожил он раздевшись до гола и подходя ко мне близко.

Так близко, что я задираю голову восхищаюсь, мускулистым телом и членом, что каменеет на моих глазах.

— Я думал о тебе.

О, ну еще бы. Но думаю, не так как я.

— А я о вас.

— Докажи, — хрипло требует он и берет меня двумя руками за голову.

Я покорно открываю рот, выставляя наружу розовый язык, вбирая в себя еще не до конца твердую, но от этого не менее крупную плоть, чувствуя, как в теплоте и влажности рта она твердеет.

Заполняет все темное, узкое пространство.

— Мечтал трахнуть, тебя как шлюху в рот, чтобы ты захлебывалась слюной и спермой.

Как ни стыдно, но я сама мечтаю об этом. Поэтому выпускаю его член изо рта, облизывая губы и снимаю одним движением с себя блестящую тунику, оставаясь в кружевном персиковом бюсте.

— Трахните меня, как шлюху, мой господин, — откидываюсь на кровать, и в несколько движений переворачиваюсь, свешивая голову вниз.

Его взгляд влажный, похотливый с нотками благодарности и восхищения.

— Хорошая шлюшка, просто отменная, — сдавленно стонет он, и толкается в мой гостеприимный ротик. Сразу глубоко, сразу заполняя горло. Его ладони сразу заполняют мои крупные тяжелые сиськи, заставляя меня невольно раздвинуть ноги, пока еще в свободных светлых бриджах.