class="p1">В воздухе пахло тем удивительным ароматом, похожим на сушенный табак из отцовых самокруток. Конечно, так пахли сухие листья берез, рассыпанные, как золотые украшения, повсюду. Кудрявые дубы неряшливо разбросали свои желуди, которые теперь выставляли свои бока, тут и там высовываясь из-под округлых резных шапочек.

Дагону нравились желуди. В детстве они делали забавных вояк, веселых поросят и даже драконов из них.

Мужчина долго бродил по лесу в полном одиночестве, пока, наконец, не нашел более-менее сухое дерево. Иней теперь весь испарился, и капитан, скинув с себя тяжелую оленью шкуру, принялся за дело.

Нарубив достаточное количество дров, он навалил их на сухие ветки и поволок к дому. Солнце стояло высоко в небе. Это было непривычным после долгих дождей и череды пасмурных дней. Глазам было больно. Сощурившись, Дагон лавировал между поваленными трухлявыми ветками, пока не вышел на опушку, которая находилась недалеко от края леса.

На опушке, с другой стороны, стоял другой мужчина. Голова и плечи его были закутаны серой тканью. Мужчина чем-то походил на кочевников пустынь. Однако, когда он поднял голову, Дагон усмехнулся. Это был Ар-аппа. Несмотря на то, что мужчина выглядел очень хмурым, Дагон не боялся бездельника. Всем было известно, что Ар-аппа бездельник. Его жена постоянно на него жаловалась. Другие женщины очень ей сочувствовали. Бедняжке приходилось и по дому работать, и в огороде, и за домашним скотом присматривать. А ее муж только пил местное пойло из козьего молока, да валялся пьяным круглые сутки.

И теперь было видно, что мужчина что-то замыслил. Он стоял неподвижно, как будто стоял так уже очень давно и теперь просто не мог пошевелиться – от того что все тело его затекло.

Дагон, не обращая никакого внимания на темную фигуру, пошел дальше.

– За что ты презираешь меня так? – спросил Ар-аппа внезапно.

– С чего ты взял это? – спросил в ответ капитан. Он продолжал тащить дрова, обливаясь потом.

– Ты так презираешь меня, что не хочешь остановиться и поговорить?

Дагон резко остановился. Он не хотел здесь никаких конфликтов. Времени у него оставалось слишком мало до зимы, чтобы завершить рассказ и получить ответы.

– Что тебе надо? – спросил он, выпрямившись так, что теперь был намного выше собеседника. Его голова, покрытая черными с проседью волосами, светилась серебром от солнца за спиной.

– Просто поговорить. Ну же, подойди сюда. Знаешь, я был прав на твой счет, когда увидел тебя в первый раз. Ты мне сразу не понравился. Мои дети играют в тебя, воображают себя непобедимыми Дагонами! Моя жена постоянно ставит тебя в пример! Что ты сделал с их головами? Какую ложь ты влил в них? Теперь я все понял. Это ты виноват, что меня вся деревня презирает! Я тебя ненавижу! – с этими словам он кинулся на Дагона, вынимая меч из кожаных ножен. Дагон было повернулся за топориком, который оставил лежать на вязанке под шкурой, но понял, что не успеет. Он резко развернулся на врага и, увернувшись от выпада, одним ударом сбил нападавшего с ног. Вторым, по затылку, он лишил Ар-аппу сознания. Затем он встал над поверженным и как будто начал размышлять, что делать дальше. С глубоким вздохом, капитан выгрузил с веток дрова, оставив пару чурочек, и положил на ветки Ар-аппу.

Путь до деревни был близким, и вскоре мужчина дошел до дома своего незадачливого недруга. Навстречу им вышла худенькая, иссушенная женщина в кожаной юбке. На плечах ее, как и у Ар-аппы, висела серая ткань.

Увидев мужа, она, негромко вскрикнув, подбежала к нему. Тот уже очнулся, и теперь просто лежал, глядя на голубое небо. Глаза его выражали скорбь и обиду.

– Что случилось? Аппа!

– Он – взгляд его перешел на Дагона – убил меня.

– Как убил? Что за чушь ты несешь? – она взглянула на капитана.

Дагон, в свою очередь, насмешливо посмотрел на мужчину у своих ног.

– Не стыдно тебе врать-то. Табита, он напал на меня в лесу. Если б я хотел, я б его там же и прибил бы. Да детишек твоих жалко, славные они у тебя – он снова обратился к Ар-аппе.

Ар-аппа встал с веток и демонстративно покачиваясь, пошел в дом. На поясе его в ножнах, болтался меч.

Дагон повернулся и зашагал снова к лесу за дровами.

Вечером, когда сумерки уже стали опускаться, в дом Шуе заглянули дети. Их любопытные носы торчали из крохотной щели между дверью и проемом.

«Ну заходите уже, не морозьте нас!» – воскликнула Шуе.

Табита разнесла всей деревне о том, как Ар-аппа напал на Дагона. И теперь ребятишкам не терпелось вновь погрузиться в мир приключений отважного капитана.

Капитан конечно знал, зачем явились эти неугомонные пройдохи. Но он нарочно решил их подразнить.

«Чего пришли? По дому помочь, небось, хотите?»

«Нееет!», – раздалось в ответ. В лицах самых старших показалась решимость быстро убраться подальше.

Но Дагон засмеялся, и ребята поняли, что он шутит.

Когда все расселись, Дагон начал, погружаясь все больше в события далекого прошлого.

«Мы почти приблизились к границе циклона. Небо над нами резко сменило цвет, став теперь угрожающе серым. Сквозь рванные облака били бледно желтые лучи солнца, похожие на гигантские паруса, защемленные облаком и свисавшие до самой поверхности воды.

Мы все встали как один. Впереди явно начиналось что-то очень нехорошее. Что-то нехорошее зарождалось и в наших сердцах.

Девочка предлагала нам рискнуть жизнями, руководствуясь какими-то одной ей известными расчетами. Каждый, конечно, понимал, что это был единственный наш шанс без карты выбраться отсюда. И все-таки, тень сомнения бежала по лицам. Мы видели издали смерчи, теперь нам самим предстояло оседлать смерч. Времени оставалось у нас немного, поэтому все старались действовать слаженно, согласно намеченному плану.

На милю к югу в небе появились завихрения. Я точно знал. Сейчас начнется. Гигантская воронка в небе, точно мучимая жаждой, выбросила гигантский двухсотметровый хобот, чтобы напиться. Вода, как влюбленная девица, рванулась ему навстречу, вихляясь, словно пытаясь удержать равнодушного возлюбленного. Сквозь раскаты грома, они слились в страстном поцелуе. И на этом месте появилась будто бы белая древняя секвойя, уходившая кроной в грозовое небо.

«Дагон, нам туда! Пока не распался вихрь!» – Рийто кричал, но я понимал, что он сказал только благодаря шевелившимся губам – от грохота ветра было ничего не слыхать.

Я кивнул и повел корабль прямо на смерч. Время будто застыло. Матросы столпились у кормы, вцепившись побелевшими костяшками в перила. Я, как будто опомнившись, нащупал заветную кнопку, которая находилась у моего старомодного руля со спицами, включив парус корабля.