– Что ж, сегодня время хороших новостей! – потер руки Моретти и улыбнулся. Но коллеги его не поддержали. Все смотрели на Президента, который выглядел озабоченным.

– В свете приоритетов нашей внешней политики, главным из которых, как вы знаете, является стабильность в мире… вряд ли это повод для радости, господа, – выдержав паузу, произнес он. – Скорее повод для беспокойства…

– О, конечно! – подхватила миссис Паттингтон.

Моретти перестал улыбаться.

– И тем не менее новость любопытная, – продолжил хозяин Белого дома. – Возможные причины, мистер Шеферд?

– Затрудняюсь сказать, господин Президент. Мы направим в Москву специалистов для сбора информации.

– И сделайте это как можно скорее. Я хотел бы услышать новости уже в ближайшее время.

– Сделаю все возможное, господин Президент, – Шеферд склонил голову.

Президент повернулся к Директору космической разведки.

– А вас, мистер Диксон, я хотел бы поблагодарить за хорошую работу. Такое впечатление, что мы заглянули в будущее. Ошеломляющий результат.

– Благодарю вас, – сказал Диксон, вставая с дивана. Похоже, ему давно хотелось это сделать.

Президент тоже встал, пожал ему руку.

– Сколько всего спутников предусмотрено вашей программой?

– Пять. То есть еще четыре…

– Отлично, – сказал президент. – Я сделаю все возможное, чтобы у вас не было проблем с финансированием. У вас большой коллектив?

– Над проектами работают двадцать пять человек. Ну, и еще технические службы, служба наземного контроля, обработки информации… Всего сорок три сотрудника.

– Хм! Совсем немного! Как это у русских в поговорке…

– Не числом, а умением! – блеснул Шеферд, который тесно общался с начальником русского отдела.

– Да, что-то в этом роде… Справляетесь?

Диксон кивнул.

– Люди стараются. Все работают на износ.

Президент улыбнулся.

– Передайте им мои слова благодарности. И вот что… Организуйте ребятам вечеринку в хорошем ресторане. Они молодцы, они это заслужили, честное слово!

Участники совещания поднялись. Встреча подошла к концу. Шеферд подошел к Диксону, прокашлялся, похлопал по плечу.

– Неплохо, Пол, – сказал он вполголоса. – Очень неплохо. Только не вздумай отправиться в «Пош». А тем более в «Алиби Лаунж». Туда все ломятся, модный клуб и все такое… Он перешел на шепот. – Гомик на гомике, просто жуть. Я точно знаю. У тебя ведь нет гомиков в агентстве?

– Спасибо, мистер Шеферд, – сухо ответил Диксон. – Я подыщу место поприличнее.

9–10 августа 2011 г.

Ницца

«Франсуаза» оказалась крупным, «пивного» сложения мужчиной с торчащими из ноздрей волосами. Под левым глазом угадывался свежий, не успевший набрать все оттенки синяк.

– Тема простая, – шепотом сказал он и втянул голову в плечи. – Через Франкфурт в Штаты, билет заказан. Насчет Штатов. Там тоже все на мази. Разбираешься с ракетами, и все дела – езжай, куда хочешь…

«Франсуаза» явно нервничал. Потел, оглядывался по сторонам. Как будто хотел дать «маяк»[13]французской контрразведке: я занимаюсь нелегальной деятельностью, берите меня за жопу! Но старался он напрасно – я уже проверился и никого из имеющих отношение к DST[14]не обнаружил. Хотя это и не означало на сто процентов, что их действительно не было.

– Что-то я не очень отчетливо понял задачу, – как можно деликатней говорю я. – Что на мази в Штатах?

Он втянул голову в плечи и снова оглянулся.

– Не знаю. Я раз в полгода выползаю в какую-нибудь дыру и рискую своей шкурой, чтобы изречь очередную хню парню вроде тебя. Гребаная Ницца. Гребаные цыгане. У…щное Средиземноморье. Особенно в августе. Короче, я только передаю, что мне сказали. Слово в слово. Все понял?

Боюсь показаться совершенно тупым, но я опять не понял ровно ничего. И очень сомневался, что кто-то из моего руководства в Москве, включая Ивана, не отличающегося утонченными оборотами речи, просил передать слово в слово про «у…щное Средиземноморье» и «гребаную Ниццу». А особенно про «гребаных цыган».

Мы сидели на «явке» – пустой утренней террасе маленького кафе на окраине, где всегда мало людей. Молодой, спортивного вида официант принес мне американо. На поясе у него висел штопор с накрученной на острие пробкой.

– Гляди! – Я показал глазами связнику.

– Ну и что? – недовольно спросил он.

– Пробка.

– Ясен пень – чтобы ему самому в жопу не воткнулся. Или кому-то в бок. Что тут хитрого?

– Да то, что он вперед думает. Потому у них дискотеки не горят, корабли не тонут, самолеты не бьются…

– Мне это по хер. Не лечи мозги…

У «Франсуазы» была одышка, он моргал, пил воду без газа и постоянно хватал меня за руку. Ладонь его была мокрой и какой-то жирной. Так может себя вести подставной агент, подводящий тебя под арест с поличным. Но при встрече связник назвал пароль, а из кармана рубашки у него выглядывал краешек синего носового платка. Это так называемый «бекас» – временный условный знак, который служит для опознания своих и меняется через определенный интервал времени. Так что все чисто. Хотя быть уверенным в этом на сто процентов никогда нельзя. Но и никакого «поличного» у меня не было.

– Короче, в Штатах резидентуру не напрягаешь, действуешь сам. Легенда прежняя – писатель, книжки-смишки… Деньги придут на твою берлинскую карточку. Б…дь, в Берлине и то веселее, чем здесь! – неожиданно взорвался он. – Б…дь! В Геленджике и то веселее!

Он опять попытался схватить меня за руку, но я спрятал ее под стол. Все ясно. Этот тип из посольской резидентуры, у него дипломатический паспорт, судебный иммунитет, неплохая зарплата и красивая европейская жизнь, которую портят такие, как я, напрягая каждые полгода и заставляя совершать рискованные подвиги. Ведь за контакт с нелегалом его могут выслать из буржуазного рая!

– Так поезжай в Геленджик, дружище, повеселись!

Но «Франсуаза» пропускает подколку мимо ушей. Ему надо быстрее завершить опасную миссию и рвануть от меня подальше.

– Теперь главное. Твоя задача – определить, как они воздействуют на наши ракеты. Больше от тебя ничего не требуется! Выполнил – и свободен!

«Франсуаза» моргнул четыре раза подряд. Глаза красные. Пьет, мудак! Или садит наркоту…

– Кто «они»? – сдерживаясь, спросил я.