– А знаешь почему? Потому что ты к нам приехала. Я всем соседям хвастался. Что к нам из Питера гость приедет. Мне не поверили, сказали: «К вам? В вашу хибару? Да вам и положить негде», а я сказал, что мы найдем место. Ты думаешь, я спал? Я могу каждое слово повторить, о чем ты говорила, с того момента, как ты с поезда пришла.

Володя взял ведро со скамьи и отправился бегом за водой. Вскоре вернулся, вылил воду в умывальник и сказал торжественно:

– Думаешь, это тебе? Это для Иисуса!

Володя сел на край лежанки под навесом, закинул ногу на ногу, тряхнул головой и со слезами на глазах сказал, ударив себя в грудь:

– Зачем ты это делаешь со мной?

Володя поднял на Ксению счастливые по-детски глаза и сказал:

– Зачем ты бьешь меня в самое сердце? И вот, ты умная такая, да? А скажи мне, почему Христос дал это тебе, ребенку, а не какому-нибудь козлу?

Помолчав немного, Володя опустил низко голову и сказал уже не Ксении:

– О Иисус! Ты молодец!

После этих слов Володя ушел. Ксения умылась, вскипятила чай и накрыла на стол. После чаепития все, кроме мужа Юли, пошли в молитвенный дом на служение. Народу в доме было очень много. С кафедры говорили люди разные, но, когда вышел и стал проповедовать пожилой человек, Ксения буквально оторвалась от реального мироощущения. Проповедь шла на молдавском языке, и Ксения не поняла ни одного слова, и именно поэтому информация, минуя разум, попала прямо в сердце. Ксения уже не помнила, когда так комфортно чувствовала себя. Никогда прежде не испытывала она такого глубокого покоя. Слезы потекли по щекам, и Ксения опустила голову, чтобы спрятаться от людей. Она знала, что Бог говорит что-то лично ей, что-то сокровенное, нежное, и ее сердце не могло не распахнуться навстречу этим словам.

Уже после окончания служения Ксения спросила у Оли, которая сидела рядом, о чем была проповедь, и Оля ответила:

– О том, что Христос дает с избытком.

Ксения молча вышла со службы и прошла мимо толпящейся молодежи. Дорога от Дома молитвы шла круто под гору. На дороге стояла, опираясь на клюку, очень старая женщина. Весь вес своего тела она удерживала на этой клюке и боялась шагнуть, потому как чтобы сделать шаг, необходимо перенести опору, а сделав это, она непременно упала бы. Осложняло ситуацию то, что под мышкой женщина держала литровую банку с молоком. Ксения посмотрела в сторону молодежи и, как бы извиняясь, что вынуждена вмешаться не в свое дело, подошла к женщине, взяла ее под руку и предложила помощь. Ксения довела старушку до ее дома, и старушка эта не отпустила Ксению от себя, а попросила войти в дом.

В доме было очень чисто. Ксения села на стул, а старушка заговорила, глядя нежно на Ксению:

– Аллилуйя! Аллилуйя! Доченька, ты расскажи, откуда приехала. Какая ты умница, что приехала!

Побыв недолго в этом доме, Ксения вернулась в Юлин дом, а Юля в чьем-то доме в это время была на встрече молитвенной группы.

Дома встретил Ксению Володя, Юлин муж. Он был одет в чистую рубашку и очень обрадовался, когда увидел Ксению. Володя принялся рассказывать Ксении о себе. Во время всего разговора под ногами сновали маленькие гуси и утки. И вдруг неожиданно хлынул дождь! Не просто дождь, а «проливень», как говорили когда-то в Торопце, словно небо раскрылось.

Володя выскочил из-под навеса во двор, под дождь и радостно закричал:

– Смотри! Дождь! Это ты нам дождь привезла! Ты знаешь, какая у нас была засуха?!

Володя кинулся собирать в кучку гусей и уток, чтобы загнать их в сарай. Из дома выскочил сын Володи, Вова, и кинулся помогать отцу. В это самое мгновение с молитвенной группы вернулась Юля и со смехом тоже включилась в общую кутерьму.

Картина стоила того, чтобы ее увидеть, а для этого проехать огромное расстояние на поезде: папа, мама и сын бегали счастливые по двору и подзадоривали друг друга, обливаемые потоком долгожданного дождя.

Когда промокшие гусята и утята оказались в сарае, Юля подошла к Ксении и сказала:

– Все ждут тебя у Тавифы дома. Очень хотят послушать.

Юля вызвала такси и, когда машина приехала, Володя старший с зонтом в руке побежал всех до машины провожать. Он раскрыл зонт над Юлей, обнял ее и закричал, перекрикивая гром и шум дождя:

– Юльти! Как я тебя люблю! Как я тебя люблю!

А поздно вечером в доме Юли и Володи их малыши Катя и Вова устроили представление, разыгрывая очень смешные сценки.

Маленькая хибара буквально сотрясалась от веселья. Юля принялась рассказывать разные истории, а Володя-старший достал со шкафа свой армейский альбом с фотографиями, чтобы показать Ксении, каким он был в молодости.

Ксения осторожно взяла альбом и внимательно посмотрела все фотографии, задавая по ходу вопросы о корабле и друзьях.

Когда Ксения закрыла альбом и отдала его Володе, он сказал:

– Спасибо тебе, что ты посмотрела эти фотографии.

А Саша, старшая дочка протянула отцу новые фотографии, которые были отпечатаны Ксенией. Володя просмотрел внимательно их и вдруг очень проникновенно сказал странные слова:

– Вот как можно так, беду у людей забирать?

Ксения ничего не ответила. Дети разыграли очередную сценку, и Ксения рассмеялась, а Володя-старший снова всех удивил:

– Вот ты смеешься, а я Христа вижу…

Пора было уже двигаться к вокзалу. Ксения спросила у Володи:

– Провожать пойдешь?

Он ответил:

– Нет, конечно. Я же там расплачусь, как маленький.

Володя так пожал руку Ксении, что она почувствовала физически, как ток пробежал от его руки к ее. Свою слабую жизнь, все, что осталось живым в сердце, через это рукопожатие этот человек отдал Ксении, не ей, конечно, а Иисусу Христу, надеясь на то, что Он знает, что сделать с тем, что осталось в нем.

По дороге к вокзалу Юля спросила:

– А ты хоть понимаешь, что не сама все это делаешь?

– Да, – ответила Ксения.

На улице было очень темно. Дети шли по дороге, держась крепко за руки, словно боясь растеряться. Свет уличных фонарей падал на лица и не освещал заношенные, латанные-перелатанные брюки и платья. Оставались видимыми лишь улыбки и руки, а в вечерней тишине слышалось дыхание и шорох гравия под ногами.

Красивая тихая молдавская ночь.

– А хочешь, я тебе историю расскажу? У нас семья есть многодетная, и у них с жильем проблема. Мать этого семейства объявила пост и сказала, что есть не будут все, пока не упросят Бога о квартире. Есть не давала даже младшей дочке, а ей четыре годика. Во время молитвы было пророчество в собрании у нас. Бог сказал: «Дам просимое по молитве младшей дочери». Все, конечно, стали спрашивать у ребенка, как она помолилась, а девочка ответила: «Я сказала: – Господи, дай Ты маме эту квартиру, а то кушать очень хочется…»