Пэм представляла себе, как ее ногу сведет судорогой в самом центре самого глубокого участка бассейна, никто не заметит, как она начнет тонуть, кроме него. Она представляла, как он бросится в воду, вытащит ее из воды, потом склонится над ее безжизненным телом, с которого будут стекать капли, прижмется ртом к ее рту и начнет вдыхать в нее жизнь. Пэм откроет глаза – ничто не нарушит эту романтическую сцену, – он в них посмотрит и внезапно осознает, насколько она прекрасна.

В следующем сентябре Джек уехал в колледж в Галвее, где начал изучать компьютерные технологии, и Пэм в течение последующих нескольких лет ничего о нем не слышала, лишь иногда встречала его на улице, когда он приезжал домой на каникулы. Она окончила школу, сменила нескольких кавалеров, а потом уехала в Корк учиться на медицинскую сестру. В конце концов у нее появилась постоянная работа в большой шумной больнице.

Если мысли о Джеке Трейси и посещали ее голову в течение спокойных ночных дежурств, то просто становилось интересно, что же стало с ее большой влюбленностью, а потом Пэм о нем просто забывала.

Когда ей исполнилось двадцать два, она приняла предложение о работе в новом доме престарелых в Килпатрике, написала заявление об увольнении из больницы в Корке и вернулась домой, чтобы жить вместе с недавно овдовевшей матерью и младшим братом на ферме, в шести километрах от Килпатрика. Через неделю после того, как она начала работать, друзья притащили ее на дискотеку, где в разгар вечеринки появился Джек Трейси и пригласил ее на танец.

Теперь его волосы были подстрижены коротко, он сменил свою джинсу на белую рубашку и слаксы, но глаза остались такими же темными и волнующими, белая рубашка плотно облегала грудь, а сердце двадцатидвухлетней Пэм МакКормак забилось так же сильно, как тогда, когда ей было лишь тринадцать.

– Мне кажется, я тебя знаю. – Ему приходилось кричать ей в ухо, пока они пытались маневрировать по переполненному душному танцполу. – Твое лицо мне знакомо.

Пэм чуть не расхохоталась.

– Правда? – прокричала она в ответ. – Не думаю, что мы встречались.

Они представились друг другу и поразились тому, что оба выросли в Килпатрике, а до сегодняшнего дня ни разу не встретились. Он рассказал, что приехал домой на выходные из Галвея, где у него работа, а Пэм сказала, что только что переехала сюда из Корка. Через несколько минут он увел ее с танцпола, принес пива, она познакомила его со своими друзьями, а он познакомил их всех со своим братом.

Джек проводил ее до дома и, к великому сожалению, даже не попытался ее поцеловать, но спросил, увидит ли ее снова. А в следующий раз, после кино и двух кружек пива, он пожелал ей спокойной ночи, наклонился и дотронулся своими губами до ее губ, она почувствовала его щетину на своей щеке, а потом его язык легко проник в ее приоткрытый рот, и Пэм едва дышала от возбуждения.

Она твердо решила не ложиться с ним в постель, так как не хотела стать просто очередной его победой, хотя иногда с трудом удавалось себя сдерживать. Его крепкое, мощное тело возбуждало ее безумно – она жаждала прикосновений его рук, она мечтала о том, как они окажутся вдвоем и он начнет медленно раздевать ее… одним словом, у нее были не самые невинные фантазии.

Она смогла продержаться четыре месяца. Они провели выходные в его квартире, окна которой выходили на Айр-сквер – не то чтобы они часто смотрели из окна, – и ее терпение было вознаграждено. После того, как все случилось, Пэм лежала в его объятиях, влажная от пота, и ее терзала мысль о том, что теперь Джек потеряет к ней всякий интерес.

Он не потерял. Спустя одиннадцать месяцев они поженились, обряд был проведен в католической церкви Килпатрика. Пэм было двадцать три, Джеку – почти двадцать девять. Они сняли дом в Килпатрике, в той его части, которая была ближе к Галвею. Дом располагался недалеко от дома престарелых, поэтому Пэм могла ходить до работы пешком, а Джеку было удобно каждый день ездить в Галвей.

Они решили немного подождать с рождением детей – зачем торопиться? У них еще много лет в запасе. Они хотели пожить для себя – им же было так хорошо вместе, они просто не могли друг другом насытиться.

Мысль о его обнаженном теле до сих пор возбуждала Пэм. Однажды в свой выходной она поехала вместе с Джеком в Галвей, чтобы походить по магазинам, и они договорились встретиться на обед в отеле. Перед его приходом она забронировала номер, поднялась наверх и сняла с себя всю одежду. Затем надела плащ, чулки и туфли и на лифте спустилась вниз, в фойе, где стала его ждать.

Когда он вошел, они сразу пошли в ресторан при отеле, и когда Джек наконец спросил, почему она не снимает плащ, то она взяла его руку и дала ему возможность самому обнаружить ответ на свой вопрос. К тому моменту, когда Джек покончил с салатом из холодной говядины, Пэм уже не могла терпеть. Они занялись этим почти на пороге своего номера, они бы занялись и раньше, но им помешала пожилая пара, с которой они вместе зашли в лифт.

Когда все началось? Самый первый звоночек, который смогла вспомнить Пэм, хотя тогда она не придала этому большого значения, прозвенел тогда, когда он начал жаловаться на ее частые встречи с подругами.

Пэм удивилась:

– Я встречаюсь с ними только по четвергам, ты же знаешь.

– Да, но… Мне не очень нравятся твои вечерние выходы с толпой девушек. Они все замужем?

– Ты сам знаешь, что нет. Ты со всеми знаком. – Пэм улыбнулась и сжала его руку. – Ты опасаешься, что они собьют меня с верного пути?

Джек не ответил и весь остаток ночи был с ней холоден. Когда в следующий четверг она переодевалась для встречи с подругами, он стоял в дверном проеме спальни и смотрел на нее.

– Ты собираешься это надеть?

– Ты имеешь в виду топ? – Пэм посмотрела на него. – Я думала, он тебе нравится.

Это был синий топ с глубоким V-образным вырезом.

– В этом-то и дело. – Лицо Джека оставалось серьезным. – Если он нравится мне, то понравится и другим мужчинам.

Пэм рассмеялась.

– Послушать тебя, так я просто какая-то секс-бомба, с которой каждый мужчина мечтает сорвать одежду.

– Я же так сделал. – Он скрестил руки.

Пэм подошла к нему и обняла за талию.

– Что происходит? Ты мне не доверяешь?

– Я не тебе не доверяю, я не доверяю другим мужчинам. Я знаю, что у них на уме.

– Но ты же знаешь, что я ни на кого другого никогда не смотрю. – Когда он не ответил, она добавила: – Ты же это знаешь, верно?

Он только пожал плечами.

Пэм опустила руки и взяла сумку.

– Это просто смешно. Я вернусь в одиннадцать.

В следующий четверг она надела менее открытый топ. Она была готова на все, чтобы не повторилось двухдневное молчание, которым закончился ее прошлый выход. Перед уходом она встала напротив Джека.

– Я нормально выгляжу?