— Клавочка, — обратилась я к секретарше, — вы не угостите моего спутника чаем? Пусть он передохнет, а я хотела бы поговорить с директором.

— Чаю можно, а директор уехал.

Эта новость была очень плохой. Я считала, что секретарша, кладовщик и директор обязательно будут на своих местах. Почему я была столь недалекой? Отвечать на этот вопрос придется позже. На данный момент мне было совершенно ясно, что ситуация вышла из-под контроля.

— И когда вернется?

— Он ничего не сказал, но, вероятно, часа через два.

— Тогда мне тоже чаю.

— С мятой?

— С мятой.

Я уселась за пустующий стол рядом с Василием Ивановичем и достала сотовый телефон.

— Зина?…Здравствуй. Директора нет. Вероятно, будет через два часа, поэтому я, наверное, опоздаю.

— Тут у Югова предложение, — ответила Зина-Кондратьев, — не будем терять попусту время. Пусть бандиты поработают на нас. Звони мне каждый раз, когда из офиса выйдет человек с товаром, называй меня при этом как хочешь. Поняла?

— Да, Зинуля. Только постарайся не разбить зеркало, оно очень большое и хрупкое.

— Постараюсь. У капитана лаборатория уже на мази. Чтобы обнаружить даблнаролфин, нужен всего час.

— А не получится несостыковка по времени?

— Люди Югова сделают вид, что чуть-чуть опоздали на место преступления. После чего будут держать человека до окончания экспертизы.

— Может быть, не стоит так нервничать?

— Не забывайте, Иванова, я продюсер всего этого шоу. У меня нет никакого желания контролировать поведение этих дикарей более одного дня. При плохой реализации идеи режиссера увольняют на тот свет!

— До свидания, Зиночка.

Василий Иванович уже разливал чаек по чашкам. Шустро.

— Зиночка нервничает, — сообщила я.

— Понятное дело. В книгах пишут, что беременность характеризуется нестабильным поведением.

Я не могла сдержать улыбки. Слышал бы его мой клиент.

Рассчитывать на то, что в полдень четверга в конторе будет столпотворение, не приходилось. Но сейчас людей вообще не было. Вероятно, мы попали во временный штиль.

Мое предположение подтвердилось через четверть часа, когда, откуда ни возьмись, в офис набилось человек пятнадцать. Среди них была и Вятская.

— Привет, зачем звала?

— Садись, — заговорщическим тоном предложила я. — Познакомься, это Василий Иванович. Василий Иванович — это Вера. — Пенсионер-спецназовец пожал руку голубоглазой девушке. — Василий Иванович приехал из Норильска и хочет взять у нас сразу пятьдесят банок «Найсбоди» и еще открыть у себя дома филиал.

Вера с удивлением уставилась на меня.

— Но с этим только к директору.

— Мне нужны сотрудники, — стал объяснять Берков. — Город у нас богатый, клиентуры будет много. Зачем вам работать в Тарасове? Здесь все перепахано. Переезжайте на новое место. Ваши доходы резко возрастут. Кроме того, вы получите шанс подписать под себя массу людей. Начальный капитал у меня есть, но возить товар из Москвы слишком обременительно. Лучше забирать его у Прыгова с минимальной накруткой.

— Заманчиво. У меня нет семьи. Я свободна как ветер, — прокурлыкала Вера.

Как выяснилось, я не ошиблась, представив Беркова бизнесменом. У него имелась неплохая теоретическая база, а для поддержания разговора ничего иного и не требовалось.

Они добрались в своих фантазиях до строительства в Сибири собственной фабрики, производящей на свет пищевые добавки из местного сырья, а я в это время обзванивала «подруг». Поток дилеров не прекращался. Приходилось выбирать потенциальных жертв и расписывать, во что они одеты. Просто тряпки самая популярная тема у женщин. И навлечь на себя подозрение обсуждением летних нарядов было невозможно. Никому здесь невдомек, что именно это, описываемое мною белое с большими красными маками платье берет сейчас на складе очередную порцию американского добра.

За строительством воздушных замков прошел целый час, пока на сцене не появилась бабушка Носова, чуть ли не под руку ведомая галантным Прыговым.

— Всем добрый день, — громко, по-хозяйски поздоровался директор, проходя к себе. — Клавочка, минералки со льдом и лимоном! На улице парит, кажется, скоро будет дождь!

— Мне пора, — Берков сделал вид, что надо идти налаживать деловые связи, совершенно не думая, готова я к этому или нет.

— Посидите с нами, Василий Иванович, — вежливо попросила я. — Вы ведь не теряете времени даром?

— Всегда готов, — улыбнулся он, доливая себе кипяточку из самовара.

Я уже не рассчитывала на появление тетушки Узловой и решила усадить за гудящий на разные голоса огромный стол хотя бы бабушку, после чего начать шоу. Очень меня интересовала эта маленькая, сухонькая, с тонкими губами и круглым подбородком старушенция. Такая шустрая, но постоянно жалующаяся на крохотную пенсию. Зачем она ей вообще, непонятно…

— Идите к нам! — позвала я Носову, сжимая сидящего на диване Беркова до размеров вьетнамского сушеного бананчика.

— Спасибо, спасибо. Чем нас сегодня потчуют?

— Обещали торт, — сообщила я, усаживая бабусю на диван.

Теперь осталось дождаться, когда в офисе останется человек десять. Большое количество людей в довольно тесном помещении — не слишком хорошее обстоятельство во время налета.

Мы мило болтали о перспективах развития нашего бизнеса, старались на пару с Вятской разубедить бабулю в мрачном будущем человечества. Может быть, ей приятнее готовиться к смерти с мыслью о том, что этому миру осталось недолго коптить космос. Не знаю.

Беркову пришлось сильно надавить мне на ногу, чтобы я очнулась от болтовни. Ну ты подумай! Увлеклась. Непрофессионально это, голубушка!

Василий Иванович выбрал хороший момент для начала активных действий и посоветовал перезвонить Зине. Тетушки Узловой не было. Но ждать дольше — терять шанс.

Удовлетворение от начала операции было у Кондратьева столь сильным, что я подумала, будто переспала с ним.

— Лучше поздно сегодня, чем рано завтра! — такими словами встретил он сигнал к наступлению и положил трубку.

Сейчас в дверь позвонят, и начнется. Замотанная Клавочка открывала ее уже автоматически, не спрашивая: «Кто, откуда и зачем?»

Вскоре действительно раздался звонок. В офис вошел прилично одетый юноша и направился к директору. Секретарша узнала его. Где же гоблины?

Снова звонок. Открывается дверь. Клавочка издает короткий вопль, но ей затыкают рот.

Двое уходят на склад. Двое к директору. Двое к нам.

Налетчики одеты преимущественно в черное. Лица не закрывают — значит, не очень стеснительные.