— Д-да, я понимаю, — с запинкой проговорила я, помешивая ложечкой кофе в чашке, — мне нужно уехать оттуда… но не сейчас. Я должна еще кое-что проверить.

— В детективов играешься? — зло спросил Туз, придавливая окурок в пепельнице.

— Нет. Просто есть одна вещь, которую только я смогу узнать. И как только я узнаю, сразу съеду, в ту же секунду, — твердо пообещала я, и Туз махнул рукой:

— Тебя все равно не переубедишь. Ладно, мои за тобой приглядят. Теперь вот что… Как с трупом-то быть? Говорить Насте?

— Может, пока не надо? Боюсь, что она не справится с такой информацией. Недавно Алик, теперь вот Юрий… Она может испугаться и глупостей наделать.

— Кто ей позволит? — усмехнулся Туз. — Но ты права. Пусть пока не знает. Но тогда труп придется оставить ментам.

— А они раззвонят в прессу, — мрачно констатировала я. — Еще бы — наследник Потемкина! Там, кстати, что насчет криминала?

Туз внимательно посмотрел на меня:

— А с чего ты это спрашиваешь?

— Да вот подумалось… Просто для суицида у человека должен быть очень веский мотив. А я с Юрием общалась. Он, хоть и болен, но веры не потерял, это важно. И ничего в его поведении и в разговорах на мысли о суициде не наталкивало. Я не верю, что он в секунду решился и в петлю полез. Даже если так — должна ведь быть хоть записка?

— Это необязательно.

— Он не того склада человек, чтобы без прощальных приветов на тот свет отойти, — возразила я.

Туз тяжело вздохнул:

— Толкаешь ты меня на противоправное… — Он поманил пальцем одного из сидевших за столом у входа охранников и, когда тот подошел, распорядился: — Сгоняй в аптеку, возьми три пары бахил, три пары перчаток резиновых. Пока ходишь, пусть ребята посмотрят вокруг.

Охранник ушел, двое других остались на месте, и я поняла, что есть еще как минимум одна машина с людьми, которые сейчас будут проверять окрестности. Это значило, что мне придется зайти в квартиру, где висит труп… Хорошее выдалось воскресенье…

В квартире стоял какой-то затхлый дух, или это мое разгоряченное воображение рисовало? Я крепко ухватилась рукой, затянутой в медицинскую перчатку, за рукав плаща Туза, когда увидела висящее на спортивной перекладине тело. Голова Юрия свесилась набок, лицо посинело, изо рта вывалился распухший язык. Но самое ужасное было то, что глаза его были открыты и смотрели прямо на меня — или мне так показалось от испуга. Я зажала ладонью рот, чтобы не вскрикнуть, и тут же почувствовала отвратительный резиновый привкус. В голове совершенно помутилось. Туз встряхнул меня:

— Эй, ну-ка, без фокусов. Сама ведь хотела.

Он кивнул охраннику, вошедшему с нами, и тот направился к трупу. Осматривал он его совершенно профессионально, как бывалый судмедэксперт — разве что протокол не вел.

— След от укола на правом локтевом сгибе свежий, — сказал он, аккуратно подняв рукав растянутого свитера и опустив его обратно.

— Может, лекарство какое принимал? — усомнился Туз.

— Тогда почему след один? — охранник осмотрел вторую руку и ничего на ней не нашел.

— Думаешь, фигня эта — «сыворотка правды» или как ее там? — с сомнением спросил Туз.

— Больше ничего в голову не приходит. Но это никак не проверишь, если прошло восемь часов, а тут явно прошло, судя по трупному окоченению.

— Ладно, понятно. Мечтать, что нам тут шприц оставили, глупо — не лоховее нас людишки работают. Идем отсюда, Варвара, пока ты в обморок не грохнулась.

С этими словами Туз крепко взял меня за плечо, развернул к входной двери и почти вытолкнул на площадку. Следом за нами вышел и охранник, помог мне снять бахилы и перчатки и сунул все в пакет, который мы забрали с собой. Оставив дверь квартиры прикрытой так, как ее нашли, мы спустились во двор, и там, на воздухе, мне стало немного легче.

— Ну, убедилась? — Туз закурил и предложил сигарету мне, но я отрицательно затрясла головой — тошнило, и мысль о табаке показалась омерзительной. — Кстати, не факт, что парень что-то подписал.

— Почему?

— Ну, так мне кажется. Ладно, Варвара, поехали отсюда, теперь это уже не наше дело.

Нет такого дела, в котором не пригодился бы шпион…

Лао-цзы

Вернувшись в «Снежинку», я сразу кинулась в ванную и отмокала там больше часа, стараясь смыть с себя весь ужас сегодняшнего дня. Волновал вопрос о том, как я смогу сегодня уснуть — слишком ярким оказалось впечатление от увиденного, и я справедливо опасалась, что картины с трупом Юрия будут преследовать меня еще не одну ночь. Оставался один выход — спиртное, но завтра с утра у меня процесс, а являться в непотребном виде в суд я себе позволить не могла. Придется терпеть.

Меня удивило еще и отсутствие Аннушки — ни звонков, ни записок я не нашла, а ведь еще вчера подруга никуда не собиралась. Я попробовала позвонить ей, но телефон оказался выключен. Внутри стало как-то неспокойно… Могла она, конечно, уйти к Карибидису или уехать с ним в Москву, но это же не повод, чтобы отключать трубку. Мы ведь договаривались сообщать друг другу о всех перемещениях. И тут до меня дошло, что я сама тоже не предупредила подругу об отлучке. Аннушка могла обидеться и уехать из поселка просто назло мне. Детский сад, конечно, но вполне могло быть.

Я выбралась из остывшей воды, замотала полотенцем волосы, завернулась в халат и спустилась вниз, в кухню, прихватив сигареты. Напрочь забыв о мокрой голове, вышла на крыльцо и там закурила. К ночи сильно похолодало, поднялся ветер, и я поежилась, вглядываясь в темноту улицы. Где же Аннушка? День сегодня отвратительный…

В кармане накинутой на плечи куртки неожиданно зазвонил мобильный, и я выронила сигарету на мраморную ступеньку. Это оказался Кирилл, и я даже обрадовалась — разговор хотя бы даст иллюзию заполненного пространства.

— Алло.

— Варенька, добрый вечер. Ну, как ты? Как бабушка?

— С-спасибо, все нормально, — чуть запнувшись, отозвалась я. — Ты не обиделся, что я не приехала?

— Обиделся, — абсолютно серьезно заявил Кирилл, — и потребую загладить вину.

— Имеешь право, — признала я со вздохом.

— Разумеется. И воспользуюсь этим правом непременно. Варь, а если серьезно — когда мы увидимся? Опять отговоришься занятостью?

— Кира, это не отговорки, я на самом деле очень занята на неделе, мне сложно выкроить время. К тому же у меня новый клиент, там работы край непочатый, сам ведь понимаешь, каково судиться с общественной организацией, там только от бумажек всяких с ума сойдешь.

— Это что же — Митрохин из «Стройинвестинга» на тебя вышел? — удивился Мельников.