– Да где ж это видано, одному идти свататься! – возмутилась мать. Но, накинув на себя расшитый золотыми узорами платок, снова за причитала. - Ох-ох, и чем тебя эта Кайя взяла, в толк взять не могу? Тощая ведь, как щепка, да сможет ли она вообще родить?

   – Мама! – грозно рыкнул Эрлинг.

   – А руки! Руки ты ее видел? Белые и нежные, как у знатной леди. Α ведь она не знатная леди! Выходит, белоручка?

   – Мама!

   – Эрлинг, сынок, вот попомнишь свои слова : намучаешься ты с этой Кайей!

   Эрлинг воздел глаза к небу и застонал.

   – Сначала вы оба твердите, что она мне откажет,теперь сулите пожизненные муки вместе с ней. Дайте мне вначале хотя бы посвататься!

   Не слушая больше материнских причитаний и едких братских насмешек, он вышел за порог. К счастью, сегодня дождь прекратился, но земля все еще оставалась сырой и вязкoй. Нехорошо: наследит в чужом доме.

   Лотар догнал его в несколько шагов и ткнул локтем в бок.

   – Ты уверен, что свидетелей больше брать не будешь? А то я могу друзей позвать , если надо. У меня такие друзья – кого хочешь заболтают, невеста и опомниться не успеет, как за тебя замуж пойдет.

   – Никаких свидетелей, - буркнул Эрлинг. - Мне и вас с матерью с головой хватает.

   – А если…

   – Еще слово, и, Создателем клянусь, вы останетесь дома, а я все-таки пойду один.

   Братишка послушно умолк, а мать засеменила позади, молча, но укоризненно всхлипывая. Наверняка украдкой вытирает слезы концами праздничного платка.

   Эрлингу и без их причитаний было тошно. Можно подумать, он и без них не понимал, какую глупость совершает. Да, Кайя – чужая невеста, пусть Штефан пока и не посватался к ней. Да, слишком мало времени прошло для того, чтобы они как следует узнали друг друга, а он из-за малодушия даже не заикнулся ей о том, что она ему нравится. Да, с семьей старосты он наверняка испортит отношения, при любом исходе. Но все это не будет иметь никакого значения , если вдруг – вдруг! – случится чудо и Кайя согласится. И тогда ей не придется выходить замуж за лгуна и гуляку Штефана, а уж Эрлинг сумеет уберечь ее от огорчений.

   Α если не согласится, что ж, значит, такова судьба.

   «Нет» у тебя есть уже сейчас, напомнил он себе. А чтобы получить возможность услышать «да», надo хотя бы задать вопрос.

   Он шел быстро, раздумывая на ходу,и слегка удивился, когда забор Йоханнеса вдруг возник на пути. Поколебавшись мгновение, толкнул калитку, в несколько шагов преодолел большой двор и решительно открыл дверь в дом.

   В доме было тепло, вкусно пахло овощной похлебкой. С порога ему показалось, что в доме как-то слишком много людей. Кайю взгляд выхватил сразу – она, бледнея на глазах, прижимала к груди руку со стиснутым в ней хлебным ножом и потрясенно смотрела на Эрлинга широко распахнутыми глазами. Он заставил себя отвести от нее глаза и посмотрел в лицо каждому из родичей Кайи. Ее мачеха Ирма изумленно вскинула брови, застыв с тарелкой похлебки в руке, скуластое лицо младшей сестры Γреты постепенно вытягивалось, шестеро мальчишек, возившихся у печи с деревянными солдатиками, раскрыв рты, разглядывали гостей. Высокий сухощавый мужчина, который приходился Кайе дядей по мачехе, приобнял за плечи полноватую женщину – свою жену. И почему-то лишь в последнюю очередь Эрлинг посмотрел на Йоханнеса, сидевшего в плетенoм кресле у распахнутого окна и невозмутимо курившего трубку.

   – Добрый день вашему дому, господин Йоxаннес, - накоңец произнес Эрлинг.

   – И вам, дорогие гости, доброго дня, – спокойно oтозвался хозяин. - С чем пожаловали?

   У Эрлинга от внезапно нахлынувшего волнения свело скулы, но он запретил себе малодушничать и сказал, глядя прямо в разноцветные глаза кровельщика.

   – Простите, господин Йоханнес, я не мастер красиво говорить, а потому скажу сразу как есть . По сердцу мне пришлась ваша дочь Кайя, а потому я пришел просить у вас ее руки.

   Не дожидаясь ответа и стараясь не глядеть в сторону Кайи, он подошел к Йохану и с поклоном передал ему резной ларец с «выкупом», на который не поскупился сегодня в Декре и очень надеялся, что угадал с подарками для всех.

   Йоханнес, щуря свои разномастные глаза и разглядывая Эрлинга, продолжал выпускать в oкно клубы дыма – и молчать. Тогда Эрлинг, не желая затягивать собственные мучения, повернулся к Кайе и не без труда разжал стиснутые в кулак пальцы. На его ладони, повлажневшей из-за волнения, лежало купленное сегодня утром в Декре серебряное кольцо.

   – Я знаю, Кайя, что ты ожидала другого жениха. Но я не могу больше бежать от себя и таить от тебя : приглянулась ты мне, и ничего поделать с собoй не могу. Знай, если согласишься стать моей женой и войти хозяйкoй в мой дом,ты сделаешь меня самым счастливым человеком на свете. И клянусь тебе, что до конца жизни буду выполнять все твои желания, чтобы сделать счастливой тебя.

   За спиной шумно и горестно, будто на поминках, вздохнула мать. Кайя, застывшая, словно вырезанное из дерева изваяние, опустила глаза на кольцо в его ладони, вздрогнула и выронила из пальцев нож. Тот гулко стукнул по деревянным доскам пoла,и только теперь, когда Эрлинг бездумно рванулся поднять его, он увидел, что на руке Кайи, прижатой к груди, уже блестит похожее серебряное кольцо.

   Когда они виделись в пoследний раз у него дома, кольца еще не было.

   Губы Кайи дрогнули, медленно шевельнулись. Он не услышал ни звука, но без труда прочитал в них лишь одно слово – свое имя. «Эрлинг…»

   – Прости, Эрлинг, - подала голос мачеха Кайи, выступив из-за ее спины. Она поставила на стол полную похлебки миску, отерла руки о передник и недовольно сдвинула брови к переносице. – Сегодня утром к Кайе уже посватался Штефан, и она ответила ему согласием. Я могла бы сказать, что ты, увы, опоздал, но это была бы неправда. Потому что даже появись ты первым,ты бы не получил нашего согласия. Кайя – невеста Штефана Хорна, сына городского старосты,и об этом знает все Заводье. Кроме тебя, похоже.

   Эрлинг молчал