Песок под его ногами был плотным и твердым. Он поднялся по небольшому холму, направляясь на шум голосов, прислушиваясь, чему может научить его новое окружение. Сперва раздался плеск воды о землю – звук, отличающийся от грохота волн в гавани, и отрывистый плеск маленьких волн о каноэ. Затем общий шум экипажа распался на мелодию акцентов и тонов. Он мог определить личность, настроение, иногда происхождение, хотя в свое время, в Обреги, ему бы хотелось слышать больше иностранной речи, чтобы лучше представить на карте, где они живут.

Голоса и сами по себе звучали тихо – некоторые оживленные, но большинство потускневшие от усталости и выпивки, – но еще и сами говорившие находились не наравне с ним. Казалось, моряки были у подножия холма или ближе к земле.

Он представил команду, рассевшуюся прямо на земле у подножия холма, ниже его. Бриз танцевал под ночным небом, неся запах специй, масла и того, что, как он недавно узнал, называлось рыбой. Еще слышался слегка кисловатый запашок, который, как он догадался, исходил от напитка, который пили люди. Тени плясали на краю зрения, подсказывая, что поблизости должен быть небольшой костер, подкрепляя догадку запахом дыма.

К разговору присоединился еще один голос, женский. Авторитетный, привыкший руководить людьми. Это, должно быть, капитан. Ее голос донесся к нему с бризом, как будто она стояла спиной к нему. И там был первый помощник, которого, как он знал, звали Келло – его характерные интонации было легко узнать.

Прислушиваясь и наслаждаясь открывающейся перед ним сценой, он простоял недолго – внезапно упала тишина, и он понял, что они увидели его.

– Бикс гала́ии, – сказал он, пытаясь использовать свое ограниченное знание кьюколанского и поприветствовать их. Надеясь убедить их в своих добрых намерениях, он улыбнулся, но это лишь заставило ближайшую темную фигуру вздрогнуть. Ах да, его зубы. Он совсем забыл.

Он закрыл рот.

– Это обреги, – пробормотал кто-то, и команда принялась повторять это – одновременно с любопытством и настороженно.

– Мой господин, – произнес женский голос – не испуганно, но определенно осторожно, – для нас честь принять вас.

Это была та темная фигура, которая вздрогнула, капитан. Серапио вздохнул, впитывая ее запах. Белая соль, согретая на темной коже. Лазурная вода, глубокая и бесконечная. Сила, свет и ярость.

Магия.

Он вдохнул ее, чувствуя, как слегка кружится голова. Кто она? Что она?

Фигура рядом с ней шевельнулась. Бросила что-то в сторону Серапио. Инстинкт заставил его вызвать тени на кончики пальцев, но прежде чем он понял, что это было, оно упало на песчаный берег недалеко от него. Он немедленно развеял свою силу, но ее присутствие ощущалось вокруг, темными вибрациями в воздухе.

Женщина тихо и раздраженно вздохнула.

– Келло! – в ее голосе звучал резкий упрек. – Не будь идиотом. Принеси нашему гостю что-нибудь поесть, – сказала она, явно напоминая первому помощнику о его манерах.

Келло. Серапио запомнил и его запах. Да, соль, но соль мокрая и запекшаяся – запах больше походящий на запах человеческого пота, чем на летний свежий аромат капитана. Еще пахло кислым напитком, намного сильнее, чем от капитана. И что-то еще, едкое. Возможно, смятение. Что-то пахнущее обманом и нерешительностью, противоречиями и страхом. За Келло надо было следить.

Он почувствовал его нерешительность, а затем услышал шаркающие шаги, когда Келло направился к огню.

Серапио понял, что он и в самом деле проголодался. Ему и раньше приходилось обходиться без еды, иногда даже по нескольку дней, когда его отец забывал о нем, или наставники полагали, что голод поможет выучить необходимый урок, так что он привык к ощущению пустоты, комка в утробе. Но он был рад, когда Келло вернулся. Мужчина остановился в нескольких шагах от него и на вытянутых руках протянул чашу, как будто боялся подойти слишком близко.

– О, Мать Вода! – выругалась женщина, выхватывая чашу у мужчины и подходя к гостю поближе. – Вот, – она сунула ему еду, а он взял ее. – И приношу свои извинения, но… – Она вздохнула, тяжело и сконфуженно. – Лучше будет, если ты поешь на корабле, а? Ты пугаешь команду, а они и без того достаточно суеверны, чтобы еще и ты появлялся, как призрак в лунном свете. – Она осторожно потянула его за руку, явно желая, чтобы он последовал за ней.

Он позволил увести себя тем же путем, что и пришел.

На борту он попытался ощупать рукой содержимое своей миски. Кроме неидеально круглых лепешек, вероятно из маиса, все остальное было незнакомо.

Он вытащил большое покрытое чешуей создание и поднял его.

– Рыба?

– Кьюколанцы называют их «шушу». Она копченая.

«Копченая» ему ничего не говорило, и назвать его гурманом нельзя было ни при каком раскладе. Еда, когда она появлялась, была простой необходимостью для поддержания работоспособности. Он не испытывал никакого удовольствия от вкуса, способа приготовления или текстуры. Поднеся рыбу ко рту, он впился зубами в бок. Чешуя поранила губы и небо. Встревожившись, он провел языком по поцарапанной плоти.

– Тебе нравится? – спросила она со смехом в голосе.

– Да, наверно. Но их трудно есть.

– Твой кьюколанский ужасен. Ты говоришь на торговом?

– Да.

– Давай тогда говорить на нем. Итак, в Обреги нет моря?

Он отрицательно покачал головой. Рыба была странной, но вкусной. И теперь, впившись в нее зубами, он чувствовал дикий голод.

Она тихо и облегченно рассмеялась:

– Тогда ты просто человек.

Он остановился, не донеся рыбу ко рту. Это было утверждение, а не вопрос, поэтому он ничего не сказал, оставив ее слова без ответа, и лишь откусил еще кусок.

– Когда ты появился из ниоткуда, я на минуту подумала… – Она оборвала речь на полуслове. – Иногда в море видишь странные вещи. Черная птица, превращающаяся в человека в черной мантии, – не самая странная вещь, которую я видела.

– А что было самым? – полюбопытствовал он.

– Женщины с рыбьим хвостом и голосами, что сковывают людскую волю, – ответила она, и по ее тону он понял, что она смеется над собой.

Он взял еще одну рыбу, на этот раз откусив ей голову, вместо того чтоб начать сбоку.

– Семь преисподен, – вновь рассмеялась она. – Неужели никто не научил тебя есть рыбу?

Эта штука скользила во рту, а кости норовили проскользуть между зубов.

– Нет.

Она похлопала его по руке:

– Дай сюда.

Он проглотил небольшой кусок, а остальное передал ей.

– Сядь, – скомандовала она, и он быстрыми шагами проследовал за ней к скамейкам для гребли. – Я разрезала ее напополам. Следи за костями. Они могут воткнуться в горло, но белое мясо самое вкусное, ешь его первым.